Легенды таинственного Петербурга | страница 41

15 сентября 1811 года собор был торжественно освящен. Граф Строганов вручил императору Александру I ключи от храма. Через две недели его не стало. К сожалению, грандиозный план не удалось воплотить полностью. Вторая колоннада так и не была построена. Нереализованной осталась идея формирования четырех площадей. Усыпальницы Строгановых в соборе нет, более того, граф не успел даже разместить там табличку со своим именем как «зиждителя храма сего», как это принято во всем мире.

И тем не менее, оказавшись в величественном соборе, мы вспоминаем двух его гениальных творцов, двух великих каменщиков, Строганова и Воронихина, и можем повторить слова, высеченные на могильном камне их брата Кристофера Рена: «Прохожий, если ты ищешь памятник, оглянись вокруг!»

Здание Сената и Синода на площади Декабристов (Сенатской) – одно из самых известных в архитектурном силуэте Петербурга. Вместе с громадой Главного штаба оно символизирует державную мощь империи. Эти величественные строения схожи между собой. В этом нет ничего удивительного, ведь проект их принадлежит Карлу Ивановичу Росси, «архитектору при строениях Его Императорского Величества». Строительство Главного штаба было завершено в 1829 году, а строительство зданий Сената и Синода продолжалось в период с 1829 по 1834 год. (24 августа 1829 г. было заложено здание Сената; в 1830 г. – здания Синода. Работы были завершены в 1834 году. Строительство велось под руководством архитектора Александра Штауберта по проекту Карла Росси.)

Оба здания знамениты своими арками и скульптурными композициями. Карл Иванович, великий знаток античности и мастер аллегорий, придавал каждой детали особый смысл. На арке Генерального штаба красуется колесница Славы, влекомая шестеркой лошадей. Согласно проекту Карла Росси, арку между зданиями Правительствующего Сената и Святейшего синода венчает аллегорическая композиция – герб Российской империи с возлежащими рядом фигурами Благочестия и Правосудия.

Помещенные по сторонам от нее барельефы отражают деятельность учреждений, которые располагаются в соответствующих зданиях: сцена слева адресована Священному синоду и показывает аллегорию «Закона Божьего», а сцена справа – Правительствующему Сенату и иллюстрирует «Закон естественный».

Рассмотрим «сенатский» барельеф. В его центре – усеченная колонна с раскрытой книгой под императорской короной, которую венчает лавровым венком фигура Славы (коронованная колонна традиционно называется «столпом Закона»). Такой столп часто сооружался в масонских ложах. В этой связи по-иному воспринимается знаменитая эпиграмма Пушкина: «В России нет закона. Есть столб, а на столбе – корона». Что поэт имел в виду? Что весь закон в России воплощен в императоре, этаком «будочнике будочников», как называл его Герцен? Таково традиционное толкование пушкинских строк. Но, возможно, речь здесь идет совсем о другом. Столб у Пушкина – не царь Николай, а именно столп Закона, классический масонский символ. Поэт говорил о том, что в России закон продекларирован, но не исполняется, остается лишь в виде книг и кодексов. То есть правоприменительная практика очень далека от прописанных норм права. Министр внутренних дел в правительстве Александра I граф В. Кочубей писал, как бы вторя поэту: «У нас хорошо умеют писать законы, но не умеют жить по ним».