Она, видимо, избегала разговора с ним.
«За что?» — думал он, бледный и мрачный, направляясь в другую комнату.
Там сидели Любовь Сергеевна, Столетов и Вера Степановна. Увидав его, последняя поспешно встала и подошла к нему.
— Ты нездоров, Ося? — спросила она, дотрагиваясь до его руки.
— С чего это ты взяла, мой друг, я совершенно здоров! — недовольный, что выдает себя, ответил он.
— В таком случае ты расстроен, я вижу это по твоему лицу.
— Оставь, пожалуйста, много ты понимаешь по моему лицу — я такой же, как и всегда!
— Последнее время я, действительно, ничего не понимаю, — тихо сказала она и отошла к Любовь Сергеевне.
Раздраженный донельзя поведением баронессы, чувствуя всю свою несправедливость к жене, Осип Федорович был зол на весь свет, не исключая и себя, и молча сел около Столетова.
Тот шутил и смеялся с Любой и к удовольствию Пашкова не обратил на него особого внимания.
Недолго, впрочем, его оставили в покое.
Веселая молодая хозяйка обратилась к нему:
— Осип Федорович, у вас сегодня ужасно злой вид, я не привыкла, чтобы вы так хмурились. Что с вами?
— Люди моей профессии и моего возраста никогда не бывают так веселы, как молодежь, Любовь Сергеевна.
— Не правда, вот вам налицо Василий Яковлевич, он гораздо старше вас и не только веселый, а еще ухаживает за мной.
Она лукаво посмотрела на Столетова. Осип Федорович невольно улыбнулся.
— Василий Яковлевич — это исключение.
Из гостиной донесся веселый смех баронессы.
Голос Пашкова прервался, вся кровь прилила к сердцу. С трудом овладев собою, он продолжал:
— Наконец, он уже в таких летах, когда человек довольствуется сравнительно небольшим. Мне бы, например, показалось малым только ухаживать за вами без надежды на взаимность, — уже шутливо добавил он.
Все засмеялись, а Любовь Сергеевна воскликнула:
— Вы умеете, по крайней мере, говорить комплименты.
— Кто это, Любочка? — раздался звучный голос баронессы, внезапно появившейся на пороге.
— Доктор Пашков, Тамара Викентьевна, — со смехом сказала молодая девушка, — правда, от него трудно ожидать такого искусства?
Взгляд Тамары скользнул по лицу Осипа Федоровича.
— Я слишком мало знаю господина Пашкова, чтобы судить об этом, — равнодушно заметила она. — Василий Яковлевич, пройдемтесь со мной, я хочу разузнать у вас о здоровье графини Апраксовой… Вы, кажется, ее лечите.
Она взяла под руку старика и вышла.
Осип Федорович чувствовал жгучую боль в сердце и, нагнувшись к жене, сказал ей вполголоса:
