Подняла лесные ресницы - медведь в них заблудится, а из очей - Свет дивный, яркий - меня слепит огнём авиационных прожекторов.
"Дяденька мохнатый, наверно, кавказец потому что - голенький по кладбищу бегаете, холодно вам, как пингвину в холодильнике "Бирюса"! - голосок тоненький, от него у меня кости лопались бамбуковыми палочками под ногами слона. - Заблудилась я, заплутала, а ведь к бабушке шла с добрыми намерениями, выпивку и угощение несла - прискорбный факт для молодой девицы, но для старушки - утешение, как и уринотерапия.
Села бы на самодельный реактивный снаряд, долетела бы до бабушки, но опасаюсь, что пороховые газы испортят мне юбочку, а маменька рассерчает, потому что мы - малоимущие, и сестричка у меня с ограниченными возможностями паралимпийки.
Отведите меня домой, к свету!" - сказала и за лапу меня осторожно взяла, будто жеребёнок губами с гроба сахар слизывает.
Мне от этой осторожности - адская боль - зашипела кожа, лапа обуглилась, дым идёт зловонный, потому что девочка - безгреховная, нецелованная, чистая, морально-устойчивая, как Пизанская башня.
С воплями и стенаниями я бросился прочь от девочки, проклинал её, мечтал, чтобы вурдалаки её сожрали с корзинкой и реактивным снарядом; только одну шалость за всю жизнь Красная Шапочка сделала - понюхала пирожки, что предназначаются для бабули - старой развратницы, которой уже уготован котёл с пшеничным кипящим маслом в аду.
Упрекал я себя за то, что возомнил выдающейся личностью, до склепа праведника кое-как доковылял - копыта чуть не обломал о венки, но сдюжил, потому что Цель у меня - узнать о Цели Жизни.
С трудом в склеп протиснулся, выталкивало меня, словно дирижабль из океана.
Подозреваю, что и не прошёл бы, если бы безгрешная девочка не дотронулась до меня, печать свою благочестивую - тьфу - поставила.
Праведник Симеон лежит отрешённый, прямыми тропками всю жизнь шёл мимо сенсаций и неразумных поступков, простой и в то же время - Великий в своей простоте, недоступный уже для некромантов и чертей - так недоступен виноград для коротконогой лисы.
Скорбел я, что не оживлю праведника, и не узнаю от него Цель Жизни чёрта; даже на пол упал возле каменного ложа Симеона, хвостом по мрамору бил, метёлкой полировал - да никому не нужен полированный каменный гроб - не индульгенция он, не суровая обстановка для чистописания.
На полу звякнуло, я поднял затейливое колечко железное, но с выбитой пробой девятьсот двадцать пятая - китайская подделка под серебро; на кольце - череп и кости - бальзам мне на душу, наверно, кто-то из паломников в давке обронил, надеялся на безболезненное напряжение мышц живота при запоре.
