Профессор и лесничий выбрали самый короткий путь. Вскоре лесная тропинка пересекла проселочную дорогу и снова углубилась в лес. С проселочной дороги им были видны башни Мариелюнда, поднимавшиеся над деревьями. Там на перекрестке стоял небольшой трактир Дёрума, это было старое, крытое соломой здание с маленькими окошками, подобные уютные трактирчики еще можно найти кое-где в таких странах, как Дания.
Трактир Дёрума существовал не одно столетие. Здесь все было старым и подлинным, трактир стоял на земле обер-егермейстера и его хозяину было поставлено условие, что в нем все должно сохраниться так, как было. Дёрум понял это буквально и потому в его трактире до сих пор ели на оловянных тарелках и гости, сидя в темной прокопченной зале с низким потолком, могли видеть, как весело пылает в кухне огонь, в котором на вертелах жарится мясо. Над залой было три или четыре комнаты для гостей, где усталым путникам предлагалось переночевать в старинных кроватях с пологами.
Профессор и лесничий остановились у трактира, громко постучали в дверь дверным молотком и подождали.
Окна были закрыты ставнями, но сквозь щели из залы струился теплый, красноватый свет. В такую ночь легко могло показаться, что ты перенесся в далекие столетия, не хватало только стука копыт в темноте, чтобы представить себе, как путники былых времен спрыгивают с лошадей у трактира Дёрума, чтобы побаловаться пивом после утомительного пути.
Дверь открылась, и в светлом проеме показался сам хозяин, он подозрительно оглядел гостей. Хозяин трактира, господин Абрахам, как он хотел бы, чтобы его называли, всегда питал приятную иллюзию, что ему достаточно одного взгляда, чтобы определить, что за гости пожаловали к нему в трактир. Кто знает, а вдруг это разбойники с большой дороги? Батюшка Абрахам, как обычно величали его местные жители, сам был похож на старый музейный экспонат. Размеры его внушали уважение, именно таких размеров, должно быть, и были хозяева трактиров в прежние времена: кожаный передник в пятнах двадцатилетней давности прикрывал его огромный живот, на широком кожаном поясе позвякивала связка ключей. Больше всего Батюшку Абрахама огорчало то, что к старости зрение начало изменять ему, он не столько печалился из-за потери зрения — ему ничего не стоило свободно передвигаться по трактиру с закрытыми глазами, — сколько из-за того, что ему было предписано носить синие очки, а синие очки, по его мнению, не соответствовали тому столетию, к которому он принадлежал. От света у него болели глаза, поэтому он обматывал ватой стекла очков и по этой причине являл собой крайне необычное зрелище. Профессор Арвидсон оторопел от удивления, увидев Батюшку Абрахама. Трактир был пуст, но грязная кружка на одном из столов, которую еще не успели убрать, свидетельствовала о том, что в трактире был посетитель и ушел он совсем недавно.
