Профессор Арвидсон был не похож сам на себя. Такого Арвидсона Рист видел только у него на работе, в больнице, в палатах, где он боролся за жизнь своих пациентов. Нервозная сосредоточенность, растерянность, которые отличали профессора в последние недели, совершенно исчезли, уступив место решительному, исполненному силы спокойствию. Профессор складывал в саквояж последние вещи, упакованный чемодан уже стоял на полу, на нем лежал плащ и плед.
— Вы далеко собрались? — спросил Рист.
— Я сейчас еду на Фюн.
— Один?
— Да.
— Хотите навестить Мариелюнд, имение покойного?
— Не совсем. Хочу просто несколько дней пожить поблизости. Но об этом никто не должен знать.
— Я понимаю. — Рист показал рукой на дверь. — А что он здесь делал?
— Кто, Гуггенхейм? — Профессор наморщил лоб, этот вопрос явно был ему неприятен. — Он заходил ко мне по личному делу.
— Должно быть, это очень важное дело, если Гуггенхейм выбрал для своего визита самое рабочее время? Кажется, он был другом господина Мильде?
— Я не знаю никого, кто мог бы назвать себя другом банкира Гуггенхейма. Мильде хорошо его знал. Он принадлежал к тому кругу, которому банкир симпатизирует.
— Если не ошибаюсь, в день убийства Гуггенхейм вместе с вами пришел сюда и видел убитого Мильде?
— Да, в то утро нам случайно оказалось по пути. Банкир предложил подвезти меня в своем автомобиле.
— И Гуггенхейм выплатил господину Мильде накануне сто тысяч крон в английской валюте.
— Да, банк Гуггенхейма.
Рист задумался на минуту, потом спросил:
— Сегодняшний визит к вам Гуггенхейма связан каким-то образом с убийством?
— Я же сказал вам, что Гуггенхейм приходил ко мне по личному делу, — ответил профессор. — Не спрашивайте больше об этом. И не забывайте, что я все-таки врач.
— А у меня есть для вас интересное сообщение, — сказал Рист. — Сегодня ночью я видел убийцу.
Профессор молча поднял на него глаза, никак не обнаружив своего удивления.
Рист рассказал о том, что случилось ночью. Профессор внимательно слушал его. Казалось, он все время прикидывает и сравнивает рассказ Риста с какими-то сведениями, которыми располагал сам. Рист говорил с присущим ему равнодушием, словно о самом рядовом событии, он как будто отчитывался перед начальством. Его сообщение было сухое, схематичное, точное, однако почти незаметные, беглые детали делали его рассказ необыкновенно живым. Наконец он закончил и закурил сигару. Вид у него был усталый.
— Я предполагал, что мы с вами вместе позавтракаем сегодня, но раз вы уезжаете, придется мне завтракать в одиночестве. Как вам понравился мой рассказ?
