Торбен углубился в свои воспоминания:
— Помню один случай, — сказал он, — у нас в имении работали какие-то работники, по недоразумению они чуть не попали в эти комнаты. Вышел большой скандал. Я никогда не видел отца таким разгневанным. А ведь это были простые люди, которые и знать не знали ни о каком искусстве. Нельзя же сердиться на людей за их неведение.
— Семья тоже не заходила в эти комнаты? — спросил профессор.
— Нет, никогда, да мы и не пытались, особенно после того случая. Мы считали это безобидной прихотью отца и уважали ее. Представители древних родов часто имеют разные прихоти.
— Но теперь-то вам, должно быть, не терпится заглянуть в те комнаты?
— Нет, дорогой профессор, у меня нет такого желания, — ответил Торбен. — Мне это не более интересно, чем прочесть нашу родословную, составленную отцом. Боюсь, что все это мне скучно. Отец, наверное, выразил свою волю относительно коллекции, как и всего остального, и я, безусловно, отнесусь к ней с глубоким уважением. Отец любил порядок во всем.
— Но вы, господин профессор, — вмешался Хенглер, насмешливо улыбнувшись Арвидсону, — вам, конечно, не терпелось бы открыть эти запертые комнаты в Мариелюнде?
— Также как и вам, господин Хенглер, — парировал профессор.
— Не знаю, можно ли нас сравнивать. Я фанатично предан искусству. Вы же, напротив, предпочитаете нечто иное — вас привлекает тайна, не открытая суть вещей и событий.
— Возможно.
— По этой причине, — продолжал Хенглер, — вас так мучает, что это грустное дело до сих пор не раскрыто. Из ваших слов я понял, что вы поддерживаете связь со старшим инспектором. Если не ошибаюсь, преступник так и не найден?
Профессор кивнул и украдкой взглянул на Торбена, который молча наблюдал за огоньком своей сигары. Хенглер продолжал теплым и проникновенным голосом:
— По опубликованным приметам я понял, что полиция ищет определенного человека, американца норвежского происхождения, которого весьма легко узнать.
— Но он скрылся, — заметил профессор.
— Да, бесследно пропал, я читал об этом. Однако нельзя исключить возможность, что этот человек все еще находится в Копенгагене.
— Полиция не исключает такую возможность.
— Значит, делаются серьезные попытки поймать его?
— Что вы имеете в виду?
— Представим себе, что в городе есть человек, который знает его местонахождение…
— Кто он, назовите его нам!
— Это все только предположения. Его, безусловно, знает задержанный Кнуд-Оге Хансен. Выпустите его на свободу, и он рано или поздно захочет встретиться со своим напарником. Думаю, однако, что полиция не решится на такой эксперимент. Легко может случиться, что и этот преступник ускользнет из ее сетей. В большом городе так легко скрыться. Преступники не должны покидать больших городов. В любом другом месте они будут на виду.
