Эневолда Риста можно считать последним представителем не очень заметного, однако существующего типа одаренных людей конца девяностых годов прошлого столетия. В наши времена, отмеченные американизацией, спортом и двигателем внутреннего сгорания, он казался сошедшим со страниц какой-нибудь изящной комедии Оскара Уайльда и сильно отличался от современной молодежи, чья серьезная целеустремленность была слишком напыщена, чтобы этот талантливый человек мог разделить ее. Поверхностные наблюдатели назвали бы его безвольным декадентом. Одевался он с изысканной тщательностью, граничащей со снобизмом. (Профессор Арвидсон ужаснулся, когда подсчитал, сколько времени этот молодой человек тратит на свой туалет). Элегантность Риста подчеркивалась его личным вкусом, не совсем гармонировавшим со скучным английским покроем, который он обогащал неброскими, почти незаметными вкраплениями чего-то минувшего, чем-то напоминавшим Альфреда Мюссе. Должно быть, у Риста был хороший портной. Рист терпеть не мог спорт на открытом воздухе и разводил редкие растения. Танцевать он не любил как раз потому, что современные танцы представлялись ему разновидностью спорта. Вообще к движению он относился без удовольствия, однако всегда предпочитал пройти пешком, нежели воспользоваться трамваем или автомобилем. Все считали, что Рист никогда ничего не планирует, что он так любит свободное течение событий, что прихватывает часть ночи, лишь бы время тянулось подольше. Его часто видели в самых необычных ночных заведениях, всегда изящного, стройного с улыбкой мировой скорби на устах. Даже среди веселящейся толпы его окружал холод благородного одиночества. Об обедах, которые Рист давал для избранных, ходило много слухов, он не стеснялся посещать самые фешенебельные кухни и изучать постановку дела. Шеф-повара самых знаменитых ресторанов с уважением относились к его оценкам и замечаниям. Он одинаково часто посещал и научные библиотеки города и винные погреба, но редко бывал в театрах. Рист хорошо знал Шелли, но даже не подозревал о существовании Чаплина. Трезвая жизнь и тренировки не привлекали его, он с удовольствием прибегал к искусственным стимуляторам. Он любил старое английское виски, поданное в маленьких граненных рюмках. Если ему требовалось полное одиночество, он находил его у стойки бара, где мог просиживать часами, разглядывая в задумчивости свои башмаки. Бутылки с разноцветными этикетками, закрывавшие стену бара, точно фантастические цветы, подчеркивали бледность его лица. Для завершения характеристики Риста следует сказать, что дам он раздражал, однако они толпились вокруг него, хотя он таил загадочное молчание о своих приключениях, как благородный и набожный Атос из «Трех мушкетеров».
