— Когда вы вчера вечером последний раз видели господина Мильде? — спросил профессор у Александра.
— В десять часов я подал ему рюмку ликера, и он отпустил меня.
— И вы не заметили ничего необычного?
— Нет, ничего. Господин Мильде, как всегда, пожелал мне доброй ночи. Он собирался еще поработать. Обычно он кончал работать уже за полночь.
— Если не ошибаюсь, вы живете в квартире вашей матушки?
— Да.
— Оттуда он вряд ли мог убить господина Мильде из револьвера, — проговорил банкир, обращаясь к профессору.
Арвидсон кивнул.
— Да, вряд ли это возможно. К тому же, я полагаю, что он спит, как убитый.
Банкир показал на потолок:
— А там?
— Там живу я, — ответил профессор. — Но в настоящее время моя семья находится в деревне, и в квартире живу я один. Вчера я вернулся в два часа ночи. К тому времени господин Мильде был, по-видимому, уже мертв. А вот сад… — проговорил он задумчиво.
Он подошел к окну и выглянул в сад. Это был идиллический островок в каменной пустыне города. Высокие густые кроны почти скрывали стены соседних домов. По зеленому травяному ковру скользили большие солнечные пятна. Листья трепетали от ветра, к его мелодичной песне примешивались далекие звуки города — громыхание телег, голоса, звон церковных колоколов. И гудки пароходов в порту. Площадь Святой Анны была расположена недалеко от гавани.
Неожиданно профессор Арвидсон оторвался от окна.
— Вы можете идти, Александр, — сказал он. — Я позову вас, когда вы понадобитесь.
Александр ушел.
— Мы постепенно приближаемся к истине, — произнес профессор, глядя на банкира. — Вчера вечером господин Мильде ждал убийцу. И убийца проник к нему из сада.
Через несколько дней около девяти вечера старший инспектор следственной службы сидел в своем служебном кабинете. Он откинулся на спинку удобного американского стула и слегка в нем покачивался. Письменный стол с красным пресс-папье был ярко освещен, но сам старший инспектор прятался в тени, падавшей от зеленого абажура настольной лампы. Напротив него, положив руку на стол, сидел профессор Арвидсон. Они беседовали уже давно и к тому времени достигли той стадии разговора, когда паузы невольно становятся длинными оттого, что обмен мнениями заставляет собеседников серьезно обдумывать каждое слово. Профессор Арвидсон нервно барабанил пальцами по столу, а старший инспектор играл костяным ножом для разрезания бумаги. В большом кабинете с высоким потолком было очень тихо. Коммутатор с многочисленными проводами и кнопками молчал на маленьком столике под рукой у старшего инспектора.
