Несколько времени спустя она приехала снова, завела знакомство с родителями мальчугана и стала приезжать каждый день.
Карманы ее были всегда набиты лакомствами и мелкими деньгами.
Звали ее г-жа Анри д’Юбьер.
Как-то утром, когда она подъехала, муж вышел вместе с ней; не останавливаясь около малышей, которые теперь отлично их знали, они прошли в хижину.
Хозяева были заняты колкой дров; они в удивлении от прихода таких гостей выпрямились, подали стулья и стали ждать. Тогда молодая женщина дрожащим, прерывающимся голосом сказала:
– Добрые люди, я обращаюсь к вам… мне очень хотелось бы… очень хотелось бы увезти с собой вашего… вашего мальчика…
Крестьяне, оторопев и не зная, что ответить, молчали.
Она перевела дыхание и продолжала:
– У нас нет детей. Мы одни с мужем… Мы хотели бы взять его к себе… Не согласитесь ли вы на это?
Крестьянка начинала понимать. Она спросила:
– Вы хотите взять у нас Шарло? ну, уж нет, будьте уверены.
Тут вмешался г-н д’Юбьер:
– Жена моя неясно выразилась. Мы хотим его усыновить, но он будет приезжать видеться с вами. Если он оправдает наши надежды, чему есть основание верить, то он станет нашим наследником. Если у нас появятся дети, он получит равную с ними долю. Но если он не оправдает наших забот, то, по достижении им совершеннолетия, мы дадим ему капитал в двадцать тысяч франков, который будет теперь же положен на его имя у нотариуса. А так как мы подумали и о вас, то и вы будете получать пожизненно ежемесячную ренту в сто франков. Вы понимаете нас?
Крестьянка поднялась, взбешенная:
– Вы хотите, чтобы я продала вам Шарло? Ни за что! Нельзя этого требовать от родной матери! Ни за что! Это было бы гнусностью!
Крестьянин степенно и задумчиво молчал, но все время утвердительно кивал головой, соглашаясь с женой.
Растерявшаяся г-жа д’Юбьер принялась плакать и, обращаясь к мужу, пролепетала, всхлипывая, как ребенок, все желания которого обычно исполняются:
– Они не хотят, Анри, не хотят!
И они сделали последнюю попытку:
– Но, друзья, подумайте о будущем ребенка, о его счастье, о…
Вышедшая из себя крестьянка прервала их:
– Все мы видим, все понимаем, все порешили… Убирайтесь, и чтобы я вас тут больше не видела! Где это слыхано, чтобы так отнимали детей!
Уходя, г-жа д’Юбьер вспомнила, что малышей двое, и спросила сквозь слезы, с упорством избалованной и своевольной женщины, не привыкшей просить:
– А другой мальчик ведь не ваш?
Тюваш-отец ответил:
– Нет, это соседский, можете зайти к ним, если хотите.
