Ирина же призадумалась… А не такой уж Плетнев и размазня… И взяточки, кстати, брать мог… Только ей ничего не доставалось… Ладно, любимый, поглядим, кто умнее…
Деризубов был, как всегда, спокоен. Обрабатывал ногти маникюрной пилкой. На лице, украшенном парой глубоких шрамов, никаких негативных эмоций. Все внутри, под бронекожей. И лишь по блеску глазок можно было догадаться, что там свирепствует «Раммштайн». Еще бы… Третий раз подряд курьер камни до места не довез! А главное — они ведь на этот раз действительно много потеряли. Что там много — все, что было! Понадеялись, что эту шкуру следственную никто досматривать не станет, вот и пожадничали. Кто ж мог предположить, что мент скурвиться может? Ничего святого у людей не осталось! А то, что это мент, — никаких сомнений, иначе бы все каналы растрезвонили новость о задержании крупной партии израильских бриллиантов. С одной стороны, это хорошо. Да и какое задержание? Про посылку знали всего трое. Он, Паша и Плетнев. Ну и покупатели, но им никакого резона, люди проверенные. А Плетнева поймаем, никуда урод не денется.
— Ну что? — угрюмо поинтересовался Деризубов у Гудкова, забравшегося в джип.
Паша доложил по форме. Мент на контакт не идет. Трубку снял и тут же бросил, после чего отключил. Жена не в курсах — вон сидит на скамейке, глаза пучит и материться.
— Имей в виду, не найдешь дружка своего, с тебя спросим. И сам слинять не вздумай, — мрачно предупредил хороший человек.
Гудков тут же принялся клясться в верности:
— А смысл, Коля? Мне какой с этого смысл?! Коль, да я этого оборотня собственными руками…
Деризубов отмахнулся. Что теперь воздух сотрясать! Искать надо, а клясться потом будем!
— Не верещи… Значит, так, я договорюсь насчет его телефона. Если не выкинет, отследим, даже если симку сменит. Кредитки, билеты возьмем на контроль, это все реально.
— Может, в Великозельск сгонять? — расстроенно предложил Гудков.
— Он что, с камнями в командировку поедет? Соображай, что мелешь.
Деризубов в очередной раз за этот день подумал о том, что окружают его круглые идиоты. И Гудков среди них — наикруглейший. Можно даже сказать — шар бильярдный. Именно ему пришло в башку обратиться к Плетневу. Друг детства! Фраер! Довезет в лучшем виде! Фраер не фраер, а всех их, умных, сделал. Хотя нечего теперь на Пашу валить. Самому надо было кумекать.
— Лучше в Москву лети. Там концы ищи, с местными. Я проверил — он в самолет сел, значит, в Москве вышел. Наверняка там и камни сбывать будет.
