Я осталась одна.
Или, быть может, даже страшнее, чем одна, потому что как раз в тот момент, когда мне казалось, что хуже уже и быть не может, из толпы вышла моя одноклассница Дарси Грей. Она широким шагом подошла ко мне, всунула свою холодную руку в мою и поцеловала воздух рядом с моей щекой. Я знала, что сделала она это, скорее повинуясь чувству долга, чем из сострадания, и этот жест больше походил на демонстрацию снисходительного сострадания победителя побежденному. Когда Дарен сказала:
— Соболезную, Джилл, — я готова была поклясться, что это прозвучало скорее как поздравление самой себе с тем, что у нее все еще есть родители. Словно она в очередной раз меня превзошла, чем она только и занималась с детского сада.
— Спасибо, — тупо ответила я, как будто я искренне радовалась тому, что меня есть за что пожалеть.
— Звони, если что понадобится, — предложила одноклассница. Но я обратила внимание на то, что номер свой она мне не записала. Она даже в сумочку не залезла, чтобы сделать вид, что ищет ручку.
— Спасибо, — снова повторила я.
И почему я вечно изображаю благодарность, когда человек ее не заслужил?
— Не за что, — ответила Дарси и уже начала выискивать возможность сбежать.
Когда она удалялась от меня, я обратила внимание на то, как в этих чрезмерно ярких лучах солнца сверкают ее светлые волосы, словно некий золотой трофей, и заполнявшие меня одиночество с отчаянием начали расти так стремительно, что я не знаю даже, как у меня ноги не подкосились. У меня ни одного стоящего друга…
И тут я заметила, что у самого края тента стоит Тристен Хайд. На нем было взрослое пальто, сшитое у портного на заказ, и я заметила, что он еще и галстук повязал по такому случаю. Руки утопали глубоко в карманах, и поначалу я восприняла его позу за признак дискомфорта и неуверенности. Ну а какой подросток не будет испытывать этих чувств на похоронах? А Тристена я почти не знала. Мы не дружили. И моего отца он точно никогда и не встречал.
Но, тем не менее, он тут, тогда как вообще больше никто не пришел меня поддержать.
Почему? Зачем он явился?
Увидев, что я его заметила, Тристен извлек руки из карманов, и я поняла, что никакого дискомфорта он не испытывает. Пока он шагал по направлению ко мне, у меня сложилось ощущение, что он просто спокойно ждал своей очереди. Ждал, когда настанет подходящее время, чтобы ко мне подойти.
Но время он выбрал то еще. Умереть не встать просто до чего вовремя.
— Все будет хорошо, — пообещал он, протягивая мне руку, словно понимал, что я внутри вся скукожилась и была на грани срыва.
