— Кто вам открыл дверь? — поинтересовался следователь.
Нинель ответила ему взглядом полным недоумения:
— Извините, я, как-никак, единственная сестра Ксении, и они с Колей — родные мне люди. Можно сказать, мы — одна семья, и у меня есть свой ключ.
Николай поежился от такого признания Нинель, а капитан сказа успокоительно:
— Хорошо, продолжайте.
— Ну, я подобрала себе из одежды сестры, что хотела, но тут услышала по динамику рекламу какого-то импортного шампуня и прошла в Колин кабинет, взять ручку и бумагу и записать координаты магазина, чтобы не забыть. Ручки на столе не оказалась, и я открыла верхний ящик стола, чтобы посмотреть там. И тут я увидела такой красивый, старинный такой, ключик из золота, который был на простом шнурке. Я почему-то сразу подумала, что это ключ от того самого железного ящичка, что лежал на антресолях. Конечно, я не мгла упустить такой случай, взяла табуретку, разобрала все и добралась до этой коробки. Ключ, действительно, подошел, и в ящичке я увидела красивый пистолет с золотой рукояткой. Потом я все положила на место, но, сами понимаете, никому о своем открытии не сказала. Так я узнала, что у Коли есть пистолет.
— Вечно ты суешь свой нос, куда не надо, — проворчал Николай. — Говорил же Ксюше, забери у сестры ключ от квартиры, и вот результат, заработала волнений на свою задницу! Что ж ты наделала!?
— Ничего я не наделала! — огрызнулась Нинель.
— А кто пистолет взял, не ты ли?
— Не перебивайте ее, пусть дальше рассказывает, — прервал перепалку следователь.
— Короче, после разговора с Федотовым, я вспомнила про пистолет и надумала его припугнуть, чтобы оставил меня в покое. Приехала я с Ромкой — женихом моим — опять к сестре на квартиру, когда там хозяев не было, вроде как за шмотьем каким-то, и взяла наган. Спрятала его в сумочку, чтобы Рома не видел, а потом пожаловалась ему, что меня один старикан, еще по Питеру знакомый, домогается, мол, я ему задолжала денег когда-то, и за это он хочет теперь получить с меня натурой. Ну, Ромка взъерепенился, куда тебе с добром, сказал, что деду этому башку за меня оторвет. Но я успокоила его, как могла, сказала, что лучше все решить по-тихому, мол, сама поговорю с ним. Только попросила его отвезти меня к Харитону Иринеевичу и побыть в машине для подстраховки — мало ли как разговор обернется. Правда, про наган так ничего и не сказала. Приехали, я зашла к Федотову, он обрадовался, целоваться, было, полез, но я его оттолкнула, сказала, что со старым покончено и теперь изменять жениху ни с кем не буду. Если есть какое-то другое дело, то пусть говорит. Тот, конечно, помрачнел, но сказал, мол, ладно, если сделаешь, как я скажу, то мы в расчете. Я спросила, что надо сделать?
