— Потерпите. Вечером все узнаете, — загадочно сказала Пачкуля.
И вот вечер наступил. Воздух был как натянутая струна. Щеки горели, ладони потели, то и дело раздавался чей-нибудь пронзительный нервный смех. Все твердили друг другу, мол, конечно, ничего страшного, если у меня роль будет маленькая, какая ерунда. Разволновавшегося стервятника Барри тихо тошнило в углу. Туту была на грани припадка и постоянно убегала повисеть на занавесках. Только Чепухинда сохраняла невозмутимость. Она все-таки предводительница, хорошая роль ей обеспечена — или, как она сказала Проныре, кое-кому придется объясняться.
Когда напряжение достигло пика, прибыла долгожданная писательская бригада. Пачкуля сжимала под мышкой пухлую кипу бумаг. Вид у нашей ведьмы был торжествующий. Хьюго сидел на ее шляпе, бледный, но исполненный гордости.
— Ааааах! — выдохнула заждавшаяся компания. — Вот и они.
— Ага! — воскликнула Пачкуля, чуть не лопаясь от важности. — Вот и мы — пьеса готова, как я и обещала. И больше того, она целиком в стихах.
— Как называется? — крикнула Крысоловка.
— Называется «Ужас в лесу».
Все забормотали. «Ужас в лесу». Не сказать чтобы в традициях пантомимы, но что-то в этом определенно есть!
— Предлагаю сначала устроить читку. Сейчас я всем раздам текст. Сюжет буду рассказывать по ходу дела, когда дойдет до вашей реплики — читайте вслух. Я жду от вас громкости, четкости и максимальной самоотдачи.
Пачкуля спешно принялась раздавать листы, исписанные тонким «паучьим» почерком, в жадные руки актрис, которые тут же склонили головы и уставились в текст. Затем она села и воздела руку в театральном жесте.
— Итак, — сказала она. — Представьте. Оркестр отыграл увертюру. На сцене темно. Открывается занавес. Медленно загорается свет. Кабинет Шерлока Холмса. Входит Шерлок с лупой. Давай, Грымза. Тебе слово.
— А как насчет Очкарика? — сказала Грымза. — Он тоже хочет участвовать. Правда, Очкаричек?
Примостившийся на спинке ее стула маленький филин подтвердил, что с большим удовольствием поучаствовал бы в спектакле.
— Исключено, — сказала Пачкуля. — Для него нет роли.
— Он может играть Ватсона, — настаивала Грымза. — Ватсон — мой верный филин, который помогает мне раскрывать преступления.
— Ватсон не был филином, — заспорила Пачкуля.
— А Шерлок Холмс не был старой ведьмой с дрянным перманентом, но Грымзу это не остановило, — вмешалась Шельма. — Не вредничай, Пачкуля. Разреши Очкарику играть Ватсона.
— Да! — дружно поддержали ее несколько голосов. — Пусть Очкарик будет Ватсоном!
