- А ты тут чего делаешь? - слова выходили из меня как неживые.
- А я тут разговариваю.
- Много?
- Разговариваю?..
- Нет, порезов много?
- А тетенька доктор не сказала - сказала, что у нее бинтов не осталось почти после вчерашней ночи, когда дяденьки из пистолета стреляли за углом, сказала, что устала уже, что пусть Карета разбирается, или полиция.
А зачем полиция-то? Полиция совсем незачем, я ж тогда не успею никуда, и плакал тогда мой курсовой.
- А доктор давно ушла? - с тайной надеждой на лучшее спросил я у девочки.
- А я не знаю, а часы у Вас сломатые - и я времени не видела. Но Вы не волнуйтесь, она вернется скоро.
Лучше она б и не приходила никогда... Я попытался подняться, и не смог - ноги скользили и любое напряжение отдавалось в боку.
- А Вы лежите, лежите, это полезно Вам, так тетенька доктор говорила. Она еще мне велела за Вами приглядывать, а то, говорит, еще сбежит, говорит, а мне отвечай.
Ну да, с таким присмотром я не вырвусь никогда.
И тут тетенька доктор и вправду вернулась.
Тетенька была года на два младше меня и работала в медпункте метро, видимо, первый год, сразу по окончании института. Обута она была в мягкие яловые армейские сапоги, а остального я снизу разглядеть не мог.
- Слава Господу, я думала, что Вам придется укол делать, а у меня уже ничего почти не осталось.
- Да мне один укол уже сделали...
- Кто же это? - она даже наклонилась и с удивлением посмотрела на меня поверх элегантной оправы своих очков, - Вы же один здесь были - вот и девочка видела - шли, шли, да и упали - это от сильного опьянения бывает.
- Ага, - подтвердила девочка, тряхнув русыми косичками, - шли, шли, и вдруг - бух!!!
- Подожди, - в голове у меня что-то мягко сместилось, - ты же сама говорила, что меня...
- Я говорила? - искренне удивилась девочка, - Да мне мама не велит говорить с чужими дядями. Правда, мама?
- Конечно, дочка, - кивнула доктор, - Просто не надо так много выпивать.
Я понял, что спорить бесполезно.
- Ну хоть рану-то вы мне обработаете?
- А у меня бинтов после вчерашней перестрелки не осталось совсем. Но я уже вызвала Карету, они Вами займутся.
- А полиция?
- А зачем Вам полиция, Вам Карета нужна.
- И впрямь, зачем мне полиция? Ну а подняться-то Вы мне поможете?
- Вот этого я делать и вовсе не обязана.
- А перетаскивал-то меня сюда кто?
- Перетаскивал? Я Вас тут прямо и нашла.
Тут я перестал что-либо понимать. Видимо, это было просто не нужно. Мои приятели рассказывали мне о каких-то новых методах призыва, о предварительной химиотерапии, но я никогда в это не верил. Кроме того, мне не от чего было уклоняться - я честно отслужил два года на Уральском Рубеже, и перед Отечеством был чист. Так или иначе, мне стало ясно, что любое мое слово с этого момента может быть истолковано любым образом, и я решил не сопротивляться.
