Гарпагон. Отлично сказано! Подойди, я тебя поцелую. Отроду ничего умнее не слыхал: мы для того живем, чтобы есть, а не для того едим… Нет, что-то не то. Как бишь ты сказал?
Валер. Мы для того едим, чтобы жить, а не для того живем, чтобы есть.
Гарпагон (Жаку). Вот. Слыхал? (Валеру.) Какой великий человек изрек это?
Валер. Забыл.
Гарпагон. Напомни мне записать эти слова. Я прикажу золотыми буквами вырезать их над камином в зале.
Валер. Непременно. А насчет ужина позвольте распорядиться мне – я все устрою в лучшем виде.
Гарпагон. Устраивай.
Жак. Вот и прекрасно. Меньше забот.
Гарпагон (Валеру). Нужно что-нибудь такое, чего много не съешь: рагу из барашка, например, пожирнее, паштет с каштанами…
Валер. Положитесь на меня.
Гарпагон. Затем, Жак, нужно почистить карету.
Жак. Простите. Это уже относится к кучеру. (Надевает кучерской кафтан.) Так вы изволили сказать…
Гарпагон. Нужно почистить карету и заложить лошадей – поедешь на ярмарку.
Жак. Лошадей, сударь? Да они с места не сдвинутся. Не стану лгать: они валяются не на подстилке – подстилки у бедных животных никакой нет. А постятся они у вас так, что и на лошадей не похожи – одна тень от них осталась.
Гарпагон. Ах, бедненькие! Да им же ничего не приходится делать!
Жак. Можно и ничего не делать, сударь, а есть-то все-таки надо? Да они, бедняги, на какую угодно работу пойдут, лишь бы сытыми быть. Сердце надрывается глядеть, как они тощают. Я ведь люблю лошадок, мне за них больно. Каким жестоким человеком надо быть, сударь, чтобы не жалеть ближних!
Гарпагон. Довезти до ярмарки – не бог весть какой труд.
Жак. Нет, сударь, у меня и духу на это не хватит. Понадобится стегнуть – рука не поднимется. Как вы хотите, чтобы они сволокли карету, когда они сами ног не волочат?
Валер. Я попрошу, сударь, соседа Пикара сесть за кучера, а Жак пусть остается и готовит ужин.
Жак. Ладно. Подохнут, так, по крайней мере, не из-за меня.
Валер. Уж больно ты умничаешь, Жак.
Жак. Уж очень ты подлизываешься, дворецкий!
Гарпагон. Молчать!
Жак. Я не выношу льстецов, сударь. Я же его насквозь вижу: вечно усчитывает хлеб, вино, дрова, соль, свечи, и все это для того только, чтобы к вам подмазаться и подольститься. Меня это бесит. А послушать, что о вас говорят каждый день, – право, досада возьмет. Как-никак я же вас люблю после лошадей больше всех на свете.
Гарпагон. А нельзя ли узнать, Жак, что обо мне говорят?
Жак. Можно, сударь, если б только я был уверен, что вы не рассердитесь.
