- Бабо! Бабо, агов..! - Федька Дрюк с трудом выкатил свое истекающее потом тело из заляпанного жидкой грязью по самые стекла милицейского газика и подошел к калитке. На цепи надрывался яростным лаем Рудой. - Бабо, где вы есть!? Заберите своего пса скаженого.
- А, цыть! Цыть, дурню! - Дрючиха медленно вышла из дому. - Там кто?
- Та я, Федька.
- То заходи, раз приехал. Цыть, Рудый.
Федька осторожно миновал рычащего пса и вошел следом за Дрючихой в хату.
- Вот дождь, - пожаловался Федька, - третий день без перерыва. А дышать нечем. Африка. Духота.
- Ничего, - равнодушно отозвалась Дрючиха, - картопля будет доброй.
- Бабы на селе брешут, - продолжал Федька, вытирая рукавом рубашки мокрое лицо, - как Лизка умерла, так и дождь пошел. Говорят, до девятого дня идти будет.
- Хватит патякать, - резко оборвала его Дунька, - верзут казна что. А ты, как дурень, повторяешь. Говори, чего приехал.
В селе считали, что по хорошему человеку, когда он умирает, небо плачет. Только почему-то в Щурах на похороны дождь случался редко.
- Мать гроши за картоплю передала. - Федька протянул Дуньке туго свернутую и перетянутую резинкой пачку денег.
- Сколько тут? - Старуха видела плохо и к новым деньгам не привыкла.
- Десять.
- Что десять? - Окончательно рассвирепела она. - Говори по-людски.
- Десять мильонов.
Вот бисовы цены, - подумала Дунька. - Ничего уже не понимаю. Десять мильонов за три мешка картопли. Много это, или мало?
- Могли бы и больше уторгувать, - проворчала она, пряча деньги. - Когда батько доски на забор привезет?
- Не знаю. Ничего не сказал.
- Так напомни ему. Тепер вот что... - Дунька помолчала. - За Лизкою хата осталась. Понимаешь меня?
- Ой, бабо, - Федька снова вытер лицо. Рукава рубашки давно уже были мокрыми, - вы бы видели, сколько приехало к ней. И с Фастова, и с Киева, и все село было. Как на демонстрацию в Фастове когда-то. Даже больше. Лизку на цвынтар везут, вся улица полная. Мимо какой хаты провозят - все выходят, прощаются.
- Чего б это? - удивилась Дунька. - Она ж одна. Никого не осталось.
- А кто их знает. Только я еще такого у нас не видел.
- Ну, то их дело. А ты скажи батьку, что б сделал нам Лизкину хату с огородом.
- Я слышал, она ту хату Витьке завещала.
- Какому? Катькиному сыну? А кто он такой? Он в Киеве живет? Вот и пусть себе живет.
- Не знаю, бабо, - засомневался Федька, - как то оно выйдет.
- Тебе и знать нечего. Скажешь батьку и край.
На улице нетерпеливо засигналила машина.
