«Рудольф, ты что, больше меня не знаешь… двадцать лет мы обращались друг к другу по именам. Если наберешься терпения, память вернется, и тогда ты вспомнишь своих старых друзей и свою молодость, и то, как мы кружили над горами Фихтельгебирге на аэроплане, когда летели из Берлина в Мюнхен. Разве ты не помнишь, как сделал на самолете круг над Фихтельгебирге, потому что вид был таким чудесным…»
Старший сын Хаусхофера, Альбрехт, был одним из лучших разъездных агентов Рудольфа Гесса с хорошими связями. Он много сделал для Гесса в Берлине в критические месяцы, предшествовавшие приходу Гитлера к власти. Он установил контакты с высокопоставленными политиками, промышленниками и землевладельцами. Он объездил Англию, Америку и Дальний Восток. Путешествуя, регулярно посылал в «Zeitschrift fur Geopolitik», издаваемую отцом, отчеты о положении в Великобритании и Соединенных Штатах. Кроме того, в Берлине он работал в Высшей политической школе, где преподавал географию и геополитику. Еврейская кровь, доставшаяся по наследству от матери, должна была воспрепятствовать ему и его брату занимать любую официальную должность, но они и их мать находились под покровительством Гесса. Это были сложные отношения; геополитические взгляды Хаусхоферов, отца и сыновей, во многих аспектах совпадали с целями Гесса и фактически служили направляющей нацистского мышления во внешней политике. Однако они весьма сдержанно относились к Гитлеру и его методам. Так, служа Рудольфу Гессу, Альбрехт находился в скрытой оппозиции. Он понимал невозможность своего положения, но, подобно многим из традиционной элиты, убеждал себя в том, что принесет стране больше пользы, занимая влиятельный пост. Обучая своих начальников, он сумеет предотвратить грубейшие ошибки во внешней политике, а тем временем окрепнет антинацистское движение и сбросит ненавистный режим. Личные чувства, испытываемые им к своему покровителю, он выразил в письме, написанном Гессу в конце 1933 года:
«Тем, что нас не сгребли в мусорную кучу как немцев низшей крови, мы (мой брат и я) должны быть благодарны исключительно вашему вмешательству. Вы поймете, если я скажу, что человеку, внутренне гордому и искреннему, очень трудно чувствовать себя так многим обязанным, что, прежде чем просить о чем-то для себя, тысячу раз задаешься вопросом. Я бы не смог принять этот пост… если бы не был уверен, что в случае необходимости смогу сполна расплатиться с вами лично…»
