- Я же сказал тебе, не бойся. - Ты только хотел казаться спокойным.
- Но что им нужно от нас?
- Неужели непонятно? Посмотри вокруг.
- Сто раз видала.
- Посмотри в сто первый.
- Ну, смотрю!
- И что ты видишь?
- То же, что и раньше. Все, как дома,
- Вот тебе и ответ.
- Какой?! Не мучай хоть ты меня! Неужели нельзя говорить по-человечески?!
- Ты сказала: "Все, как дома". В этом и есть ответ на твой вопрос. От нас хотят, чтобы мы и вели себя, как Дома!
- Занятно!
- Втройне занятно, когда речь идет о мыслящих существах. Кто это может вести себя естественно в изоляции да еще под наблюдением. Даже животные не все.
- Я не хочу!
- Вчера ты говорила другое,
- Я не хочу быть подопытной обезьяной.
- Ты подопытный человек, Оля. И еще двенадцать дней никто не будет спрашивать твоего желания.
- Хорошо. А через двенадцать дней мы откажемся, да?-Это была мольба, хотя и непонятно откуда взявшаяся.
Ты смотрел напряженно.
- Во всяком случае, у нас есть над чем подумать.
Насколько все-таки ты умнее меня. А я-то радовалась;
"Летим! Втроем!" Если я в ослеплении не увидела таких простых вещей, то сколько же более сложных еще укрыто от меня. Я боялась думать. К тому же предыдущая полуссора - мы редко разговаривали на повышенных тонах требовала примирения. И ты первый погладил мои опущенные руки.
- Оленька! Стойкая Оленька!-Иногда ты был таким сентиментальным.
- Да уж, стойкая.
- Ты столько лет выносила меня, ты все вынесешь, Оленька!
- Вот это правда!
- Мы будем работать! Я закончу статью, которую начал там. - Ты ткнул пальцем во что-то за моей спиной. Буду наблюдать за состоянием здоровья "экипажа". А тебя научу делать анализы. И пока мы будем заняты делом, придет решение.
Ты уговаривал одновременно и меня и себя. Но сейчас я была не столько под властью перспектив, которые ты рисовал, сколько под ощущением твоей любви. Все, что было у нас до этого, тоже было любовью. Но сейчас... Так ты еще не любил меня. Я каждой клеточкой, каждым нервом чувствовала эту обновленную, эту без примеси эгоизма любовь. И я любила тебя заново. И ты мне был так дорог, как будто я была тобой.
Я разобрала постели. Ты поцеловал меня на сон грядущий, погасил свет. Я слышала, как ты разделся и лег.
Я сделала было шаг в твою сторону, остановилась, тоже не cпеша разделась и легла на свою кровать. Жизнь казалась мне не такой уж плохой.
Утром меня разбудила тревога, предчувствие чего-то непоправимого. Ты спал. Я увидела, как ты осунулся за вчерашний день. На цыпочках я вышла из комнаты. Заглянула к сыну. Тот спал безмятежно. На кухне я долго решала, что приготовить. Продуктов было много, и прекрасных. Мне не пришлось бегать из-за них по магазинам, толкаться в очередях. Меня это уже не радовало. Меня заедала тревога. Я отобрала несколько крупных помидоров, вымыла их. Простые эти действия не успокаивали.
