- Не знаю...
Мы прошли еще немного вперед и невидимая глазу тропинка - я верю, что она там была - нырнула вниз. Впереди плескалась река, на берегу которой, чуть правее предполагаемого спуска, перемигивались желтые огоньки - красиво... но я не могла заставить себя замолчать, рискуя испортить всю прелесть момента.
- А Ника твоя троюродная сестра?
Вот этот вопрос ему откровенно не понравился - рука, до этого нежно сжимающая мою ладонь, вдруг напряглась, почти до боли стиснув мои же пальцы.
- Типа того, - сухо ответил Тим. Не информативно как-то и сразу понятно, что развивать эту тему у Фейки желания нет. Но пребывать в неизвестности мне тоже как-то не улыбалось:
- Как это "типа того"?
Тим тяжело вздохнул и, вероятно, сморщился - его лица мне было не видно, фонари остались далеко позади, а здесь только огоньки перемигивались и манили, умоляя заткнуться и наслаждаться уже тишиной, покоем и присутствием любимого человека.
- Год назад дядя Витя, мамин двоюродный брат, женился на Ирине Александровне, Никиной маме...
- Угу... - пробормотала после секундного размышления. - То есть фактически она тебе "никто".
- Никто. Что ты вообще с этой Никой привязалась? Пойдем, там на берегу сюрприз.
- Приятный?
- Надеюсь, - проворчал Тим и потащил меня дальше.
Мы спустились к берегу. Под ногами шуршали камни, словно не река здесь, а какое-нибудь море с галечным пляжем - не хватало только шума прибоя и крика чаек, да откуда-то оттуда, из темноты другого берега, несло осенним холодом.
И огоньки теперь приобрели форму, превратившись в фейерверк сказочных фонариков, развешенных на деревьях и просто расставленных рядышком с большими садовыми качелями, больше напоминающими подвешенный в воздухе диванчик. Интересно, когда Фейка успел сотворить все это? Неужели, пока я его возле дверей поджидала? Но вряд ли он успел бы - сколько я там пробыла-то? минут пять-семь?
- Эй, тебе нравится? - Тим обнял меня сзади за талию, плотнее притянув к себе и устроив свой подбородок на моем плече.
Я молча кивнула. Хотелось развернуться, уткнуться ему носом в шею, поглубже втянуть ставший таким родным запах, потом нежно прикусить кожу, почувствовать как Тимка заводится от этого нехитрого действия, а потом целоваться, целоваться, целоваться...
- Губы обветрятся, - ехидно произнес Тим мне в ухо.
- Чего?
- Если столько целоваться на ветру, губы обветрятся, - пояснил Фей. Видимо, о своем последнем желании я сообщила вслух. - Хотя я, конечно, не против.
