«Работы было много, крепость реконструировалась, — вспоминает А. Чукарев. — Возводили бетонные форты вокруг Владивостока, на вершинах сопок расчищали площадки для орудий, строили укрытия для стрелков, пулеметные гнезда… Целыми днями Карбышева можно было видеть на строительных объектах, а в остальное свое время он упорно готовился в академию»[1].
Выдержав предварительные испытания во Владивостоке, Дмитрий Михайлович опять отправился в Петербург.
Снова в Михайловском замке
Интересные подробности о жизни Д. М. Карбышева приведены в записках старого товарища и сослуживца Карбышева полковника В. М. Догадина, переданных Центральному военно-инженерному историческому музею. Впервые он встретился с Дмитрием Михайловичем через два года после русско-японской войны — в Петербурге, в том самом Михайловском замке, где Карбышев окончил инженерное училище, а затем уже вернулся сюда, чтобы держать экзамены в Инженерную академию.
Вот отрывки из неопубликованных воспоминаний В. М. Догадина, воссоздающих не только обстановку в академии, но и образ самого Карбышева, — надеемся, читатель не посетует на пространность этого свидетельства.
«…Держать экзамен полагалось в так называемой „обыкновенной форме“ (мундир с погонами и красным кушаком, при орденах), и на груди многих офицеров сияли орденские отличия.
Особенно много этих отличий, привлекавших к себе общее внимание, было у офицера, прибывшего с Дальнего Востока. У него ордена были не только на груди, где носились ордена третьей и четвертой степени, но и на шее у воротника. Здесь блистал орден Станислава второй степени с мечами. Больше ни у кого из офицеров такого ордена не было.
Да и грудь этого офицера была разукрашена необычайно. Ордена Владимира, Анны, Станислава, все с мечами и бантами. Левее их располагались три медали…
Ростом он был ниже многих других офицеров. Волосы черные, коротко стриженные, зачесанные кверху. Маленькие усы, закрученные на концах. На смуглом лице — следы оспы. По своему сложению он был худощав, строен и подтянут.
Говорил он тихо, не повышая голоса, быстрым говорком, отрывистыми фразами, уснащая их афоризмами и острыми словечками. Привлекший наше внимание офицер оказался Дмитрием Михайловичем Карбышевым, прибывшим из Владивостокского крепостного саперного батальона. Ему было тогда около двадцати восьми лет… Он был таким же, как и все остальные товарищи, только отличался большей сдержанностью и как бы настороженностью, которая казалась нам сухостью. Только теперь мне стала понятна его замкнутость, когда в его биографии я прочитал следующее: „В 1906 г. я ушел с военной службы в запас. Причина — нежелание служить в царской армии. Поводом послужило предъявленное мне обвинение в агитации среди солдат, за что я привлекался к суду „Общества офицеров“.
