— Ты хочешь напасть на него? Зачем? Насколько я понял, денег при нем нет.
— Дело не в деньгах! — рявкнул второй. Зибен отшатнулся от его запаха. — Он сумасшедший. Два дня назад он налетел на наш лагерь, распугал наших лошадей — я так и не нашел своего серого. И убил Хариба. Груди Асты! Да он не меньше дюжины человек уложил своим проклятым топором.
— Если он убил дюжину, как же вы собираетесь управиться с ним втроем?
— Возьмем его врасплох, — доверительно сказал смердящий. — Когда он выйдет, Рафин его о чем-нибудь спросит, он обернется, а мы с Заком вспорем ему брюхо. Ты тоже можешь помочь — нож, воткнутый в глаз, поубавит ему прыти, так ведь?
— Возможно. — Зибен отошел немного, присел на коновязь, вынул один нож и стал чистить себе ногти.
— Так ты с нами?
— Там увидим.
Друсс сидел, глядя на свое отражение в топоре — угрюмое, с холодными глазами и гневно сжатым ртом. Он снял свой черный шлем и прикрыл им блестящее лезвие.
«Ты сердишь всякого, с кем говоришь», — вспомнились ему слова отца. Да, это правда. Некоторые люди обладают способностью заводить друзей, свободно разговаривать и шутить. Друсс им завидовал. Пока в его жизни не появилась Ровена, он думал, что сам полностью лишен этих качеств. Но с ней он вел себя свободно, смеялся, шутил и порой даже видел себя со стороны — здоровенного как медведь, вспыльчивого и весьма опасного. «Всему виной твое детство, Друсс, — сказала ему Ровена однажды утром, когда они сидели на холме над деревней. — Твой отец все время переезжал с места на место, боясь, что его узнают, и не позволял себе сближаться с людьми. Но взрослому это легче — а вот ты так и не научился заводить друзей». «Не нужны они мне». «А ты мне нужен».
Сердце Друсса сжалось при воспоминании об этих тихих словах. Он поймал за руку проходившую мимо служанку.
— Есть у вас лентрийское красное?
— Сейчас принесу кубок.
— Неси кувшин.
Он пил, пока чувства не притупились и мысли не смешались в голове. Он вспомнил, как сломал Апарину челюсть и как после набега тащил тело Аларина в зал собраний. Его ударили копьем в спину, и древко переломилось. Глаза у него были открыты. У многих мертвых глаза остаются открытыми… и они обвиняют.
«Почему ты жив, а мы мертвы? — будто спрашивают они. — У нас тоже были семьи, были свои надежды и мечты. Как же вышло, что ты пережил нас?»
— Еще вина! — взревел Друсс, и девушка с волосами цвета меда склонилась над ним.
— Сдается мне, вам хватит, сударь. Вы и так уж целую четверть выпили.
