-Мои глаза, - начал я, попутно раздумывая как бы сформулировать вопрос. - Ты говорил они желтые, как сейчас?
-Нет, - с опаской ответил он. А ведь я лишь второй раз в жизни вижу его напуганным. Первый раз был тогда, когда его чуть было не убили рыцари Первого Легиона. Тео по-прежнему был бледен, а голос его дрожал от страха. Мне даже самому стало не по себе. Неужели я настолько страшен? - сейчас они почти нормальные. А когда ты вышел, они буквально горели.
-Спасибо, - сказал я ему настолько мягко насколько мог, при этом пытался сделать, так чтобы голос не дрожал. Мне стало страшно, по настоящему страшно. Что-то происходило с моим телом, я заметил это ещё давно, почти сразу после моего появления в этом мире. Но, я вечно лгал себе, говоря, что все это в моей голове. Что это последствия стресса. Но это было не так... Странные сны про Акха'л'ашу которые часто снятся мне, это не последствие потрясения. Нужно срочно надо что-то с эти делать. Надо попробовать поговорить с Корионом, может он сможет хоть что-то сказать или сделать.
Взяв себя в руки, я вновь посмотрел на Тео, который начал успокаиваться.
-Что ты тут делаешь?
-Все уже собрались, ждут только тебя, - тихо ответил малец. - Меня послали узнать, почему ты так долго.
- Прости, если напугал, - сказал я. - Мне просто очень тяжело, а ещё, я не знаю что со мной происходит.
-Ничего, - приободрился он, а заодно и я, наблюдая за тем как страх уходит из его глаз, а кожа вновь наливается краской.
***
Собрание деревни решили провести прямо на площади перед трактиром. Как раз на том самом месте, где и появился бог декаду назад. Трупы действительно убрали, но кое-где я все равно заметил следы запекшейся крови. Это место всколыхнуло у меня какое-то неприятное ощущение в груди, но я его подавил. В одном Ригор прав, необходимо держать злость в узде.
Странно, мне в последнее время сложно контролировать эмоции. Все вокруг навевает воспоминания, которые причиняют боль. Корион прав, надо уходить отсюда как можно скорей. Без Литы и Тейна я не смогу жить в этом месте. Порой даже нахождение рядом Ригора вгоняет в такую тоску, что впору в петлю лезть.
Народ явно возмущался и бушевал, а сердцем этой бучи был Бонтас, наш мельник, который потерял единственного сына. Его громогласный голос я услышал ещё издалека, а следом смог разобрать и другие знакомые голоса. В частности старосты Теллмана и Ригора.
С моим появлением шум значительно притих, хотя оживление все равно было. Ничего удивительного люди были возбуждены - неспроста их все-таки собрали тут.
