Я задержала дыхание. Она выглядела все так же, но в то же время совсем по-другому. Ее волосы были длиннее, более седые. Не яркий блонд, в который она красила их, но вызывающие и обесцвеченные. Ее лицо было слишком худым, кожа у нее была слишком бледная. Но это была она. Не было никаких сомнений. Подобие женщины, которая вырастила меня. Помада на ее губах была не той, хотя, слишком темной для нее. Я нахмурилась. Я ожидала что-то почувствовать. Глядя на нее сверху вниз, как предполагалось, мой мир рухнет и изменит меня навсегда.
Это то, чего я ожидала.
Но это ничего не изменит.
Я уставилась на нее и ничего не чувствовала. Такое же чувство я ощущала в последний день, когда видела ее, прежде чем я убежала и оставила боль этой жизни позади. Я помнила ее в нашей причудливой кухне, ее кожу, оранжевую от автозагара, смешивающую фруктовый коктейль, напевающую ее любимую песню. Я могла вспомнить, глядя на нее и гадая, кто она, ведь я ее не знала. Она была в своей стихии, в жизни она была всегда желанной. Трофейная жена богатого человека — и это то, чем она была сегодня. Шелковистое платье обнимало ее тело, вероятно, лучшее, что можно купить. Как и в тот день на кухне, женщина, которую я видела — была не моей матерью, а посторонним человеком.
Гнев закипел и упал в мой желудок, словно кирпич.
— Теперь ты счастлива? — Слова вылетели из моих уст прежде, чем я смогла остановить их, громко звеня над тихой музыкой и тихим ропотом в зале. — Ты, блядь, довольна?
— Фэй, — сказал Ретт тихо рядом со мной.
Я выдернула руку из его хватки и посмотрела на него дико. Его зеленые глаза смотрели на меня, взгляд выражал полнейший шок и смущение.
Я хотела смеяться. Я хотела плакать. Все это казалось настолько нелепым, все и сразу.
— Она заслужила это, — Я удержала свой взгляд на нем, вспоминая тот день, когда она везла меня домой из больницы, в день, как и многие другие, что разрушил меня как личность, день, который сломал меня и изменил меня.
— Ты не скажешь ни одной душе, Фэй. Ни одному, блядь, человеку.
— Она заслужила хуже, чем это, — Уголки моих глаз были горячими, слезы, угрожали побежать прямо сейчас.
— Перестань, Фэй. — Ретт схватил меня за руки. — Это ее похороны, прояви свое почтение — в его голосе был яд, ненавистный горький яд который, казалось, он держал только для меня.
Я ухмыльнулась.
— Пошел ты. — Я повернулась, чтобы посмотреть на полную часовню людей, смотревших на меня. Их взгляды не были больше прикованы ко мне, как они это делали раньше. — Пошли вы все! — Я рванула подальше от Ретта и поспешила обратно по проходу и на улицу. Горячее техасское солнце опаляло меня, испепеляя меня своими лучами. Я не остановилась. Вместо этого я продолжала идти, мои ноги несли меня на стоянку и дальше. Мои легкие горели.
