Итак, из легенды пасечника деда Вахрамея, из слов Хранительницы, а вот теперь и из рукописи курумчинских кузнецов мы знаем, что, когда жила в горах алтайских загадочная чудь, не росло там берез, а как только они появились, то ушла чудь неведомо куда, и пришел Белый Царь. Выглядит несколько загадочно. Но мы помним, что, по словам Хранительницы, Белый Царь – царь курумчинских кузнецов, и вышел он из Страны Белых Вод, выведя за собой народ курумчинских кузнецов, когда подступила опасность и народ чуди ушел в Землю. Но при чем тут березы? Легенда есть легенда, и, может быть, мы имеем дело лишь с одним из мотивов, не более. Все может быть. Однако, как говорят источники других, неалтайских древних народов, были времена, когда береза на Алтае действительно не росла. Согласно источникам, береза появилась на Алтае незадолго до катастрофы, а вскоре после ее появления ушла чудь. Чудь не березы испугалась, а того, что вскоре последовало, той катастрофы, которая уничтожила цивилизацию курумчинских кузнецов.
Характерно, что в мифологиях разных народов, тех, что пришли в мир после атлантов, лемурийцев, курумчинских кузнецов и близких им народов чуди и других, то есть уже человеческих, береза получила двойственный облик. Нам, людям русской культуры, почему-то (то есть понятно, почему: вслед за родной культурой – живописью, литературой) береза представляется исконно русским и абсолютно невинным деревом, извечной жертвой урбанизма и прочих гадостей, «в белом сарафанчике, с платочками в карманчиках». Однако давайте посмотрим, что наш энциклопедист, непревзойденный специалист в истории культуры древних народов Мишель Мессинг имеет сказать про березу.
В скандинавской символике береза была символом перехода от весны к лету, то есть символом воскрешения, одновременно обозначающим жизнь и смерть. Может быть, кому-то покажется странным, как это – жизнь и смерть вместе? Если воскрешение, то значит – жизнь? Не все так однозначно. Воскрешение – действительно жизнь. Но чему воскресать-то, подумайте, если не было смерти? Жизнь и смерть всегда рядом, всегда вместе, и умирающее/воскресающее божество есть в самых разных мифологиях (Дионис, например, у греков, или Осирис у египтян), в общем, смерть и жизнь – две стороны одной сущности, как говорили не так чтобы и очень давно: «Король умер. Да здравствует король!». У скандинавов береза была символом Нертус, которая считалась великой Матерью Землей, рождающей и принимающей мертвых.
