– Тогда зачем ты к нам явилась? С чего это тебя сюда потянуло? Ради порочного любопытства?..
– Да, мадам, ради любопытства, но я вовсе не считаю его порочным. Мне просто интересно, как доставляют удовольствие. Ведь вы именно этим тут занимаетесь?
– Да, здесь доставляют удовольствие – за деньги. Однако есть много других мест, где тебе следовало бы поучиться.
– Ах вот как? Где же? У нас дома женщин нет, ведь моя мама умерла; служанки обращаются со мной как с маленькой, и никто не желает меня просвещать! А мне нужны настоящие женщины, такие как вы и ваши девицы.
К счастью, мадам Жорж обожала романы. С тех пор как она перестала отдаваться мужчинам, вернее, с тех пор, как они перестали требовать ее услуг, она с утра до вечера читала запоем. Я начала приносить ей книги, которых у нее не было, обсуждала их с ней, задобрила ее этим и превратилась, в ее темном воображении, в кого-то вроде дочери, о которой она когда-то мечтала. Я же, со своей стороны, искренне увлеклась этой игрой, до такой степени меня зачаровала мадам Жорж, а вернее, мир мадам Жорж.
Поскольку она торговала утехами для мужчин, она их совершенно не боялась.
– Не бойся мужиков, моя крошка, они нуждаются в нас так же, как мы в них. Стало быть, не стелись перед ними, никогда не стелись, запомни это!
Со временем я получила доступ в Голубую гостиную – комнату, куда не впускали ни одного мужчину. Здесь девицы отдыхали в перерывах между клиентами и болтали друг с дружкой; через несколько недель они привыкли ко мне, перестали следить за выражениями, и тогда я наконец узнала, что происходит между мужчиной и женщиной, со всеми подробностями, во всех видах и вариантах. Я переняла у них искусство любви, как поваренок перенимает искусство гастрономии у шеф-повара, работая на кухне.
Одна из девиц, чисто по-дружески, разрешила мне пользоваться «окошечком мадам» – дырочкой, просверленной в стене каждой комнаты, чтобы хозяйка борделя могла наблюдать за подозрительными клиентами.
Таким образом, с двенадцати до семнадцати лет я усердно посещала бордель мадам Жорж, ставший моим вторым домом. Ибо, как это ни удивительно, нас с мадам Жорж связывала такая нежная дружба, что она хранила мои визиты в тайне. Мы обе испытывали острое любопытство к окружающим, любопытство, которое она удовлетворяла сначала во время своих занятий проституцией, а затем чтением. Впрочем, она сразу же внушила мне, что я не должна ей подражать – ни ей, ни ее девицам, – и частично занялась моим воспитанием.
