Мы остаемся свободными | страница 18

Эмма не любила вторую группу – дети там обучались преимущественно техническим наукам, туда попадали те, у кого тесты на интеллектуальный уровень показывали не самый высокий процент. Тамошние дети считались шумными, недисциплинированными и бестолковыми. Так, по крайней мере, думала Эмма.

Но Лизка оказалась толковой – это в том, что касалось новорожденных. Управляться с ними у нее выходило довольно ловко. Вот и сейчас девчонка скинула трикотажную курточку с капюшоном, сполоснула под краном руки и замурлыкала над капризничающими малышками. Она умела успокаивать сразу двух. Обеих устраивала на пеленальном столике, обеим давала бутылочки, гладила животики и рассказывала какую-то ерунду.

Вот теперь почти порядок. Утренняя кормежка, взвешивание, переодевание малышни. Потом походить с ними, поносить на ручках, попеть песенки – другими словами, пара часов живого общения – и все будут свободны.

Эмма взглянула на настенные часы и вздохнула. Катя, как всегда, опаздывала.

Но вот наконец появилась и она. Еще больше похудевшая, побледневшая, она быстро взглянула на Эмму и принялась мыть руки. Не поздоровалась, не улыбнулась. И уж конечно, не извинилась за опоздание. Впрочем, опаздывать для нее было нормой еще в школьное время, нечего удивляться.

Второго мальчика-близнеца кормил дон-12. У него тоже получалось вполне себе неплохо, он даже повторял без конца надоевшую уже песенку:

Видимо, прижилась здесь эта считалочка.

Двенадцатый находился в другом конце детской спаленки, поэтому его бормотание, слабо напоминавшее пение, не очень-то мешало.

Зато Катя глянула в его сторону с каким-то нервным дерганьем, потом приблизилась к Эмме и тихо сказала:

– Я только что видела Илью.

Эмма нахмурилась, уточнила:

– Во сне, что ли?

– Нет. Здесь, в одном из коридоров. Это был Илья, я точно говорю. Ну хочешь, поклянусь? Хочешь, собственной жизнью поклянусь? Это не сон, это действительно был Илья, и он звал меня по имени.

В капитанской рубке центральное место занимал здоровенный овальный стол. Гладкая блестящая крышка его на самом деле была большим монитором, отвечающим за управление станцией, и вплотную примыкала к узкой блестящей стене, полной крохотных диодов, огоньков и различных крошечных кнопок. Белая узкая стена и была главным сервером, тем самым Моагом-Мартином, искусственным интеллектом станции. Мартину подчинялись все роботы – и лоны, и доны-12, и доны-15. А сам Мартин теперь подчинялся Федору Шереметьеву. В первую очередь ему.