— Разберитесь, Александр Николаевич, с зачинщиками, — дал указание Сталин по телефону Щербакову. — Виновных, если подтвердится их вина, накажите. И как можно быстрее организуйте людей на усиленную оборону. Через два дня доложите мне о принятых мерах.
— Слушаюсь, товарищ Сталин, — бодро ответил Александр Щербаков.
И тут же принялся выполнять поручение вождя.
17 октября Щербаков выступил по радио Москвы. Он призвал москвичей остепениться, прекратить хаос, быть готовыми к отражению захватчиков.
— За Москву будем драться упорно, — вещал в эфире Александр Щербаков, — ожесточённо, до последней капли крови. Планы гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало!
Тут же первый секретарь, со свойственной ему решимостью, исключил из партии ряд руководителей за паникерство, а директоров, которые с добром, награбленным на фабриках и заводах, собирались сбежать из Москвы, отдали под суд.
Паника в Москве пошла на убыль.
Слухи о прострации, якобы в ней пребывал Сталин, оставались всего-навсего лишь слухами, но слухами для кого-то весьма выгодными.
Никакой прострации не было, Сталин работал как обычно — с утра до глубокой ночи.
Он искренне переживал поражение под Вязьмой, испытал настоящий стресс, чего с ним давно не было. Тем не менее, Сталин ни на час не выпускал из поля зрения положение на фронтах. Всё, что происходило вокруг Ржева, Калинина и Торжка, вызывало у него беспокойство. Сталин искал точный и верный ход, чтобы не позволить Гитлеру обрушить Северо-Западный фронт, как произошло в начале октября с Западным и Резервным фронтами.
И, как казалось Сталину, такой ход он нашёл.
Поэтому 10 октября из Ставки ушло указание о создании в районе Калинина боевой оперативной группы под началом генерала Н.Ф. Ватутина. Сам Сталин хорошо знал Николая Фёдоровича Ватутина, ценил за профессионализм, личные качества. Он помнил, что поздно вечером 21 июня к нему в Кремль по их просьбе приехали маршал Жуков, генерал Ватутин и нарком Тимошенко. Они ехали с целью получить от Сталина решение о приведении войск в боевую готовность. Такую директиву заранее подготовил Ватутин, первый заместитель начальника Генштаба и руководитель Оперативного управления.
Сталин выслушал Жукова. Тот доложил о пограничниках Киевского военного округа, задержавших перебежчика, немецкий фельдфебель дал показания — Гитлер начнёт наступление на СССР утром 22 июня.
— А не подбросили ли немецкие генералы перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил Сталин.
