Тяжелые машины зависали над вражескими колоннами, которые устремились вглубь страны через приграничный посёлок Лептуны.
Наши самолёты сбрасывали бомбы на врагов, вели огонь из пулемётов. Советские лётчики видели, как внизу вспыхивала и загоралась бронированная техника, в панике и ужасе разбегалась пехота, экипажи танков и артиллерийские расчеты.
Враг, сделавший ставку на внезапность, пришёл в бешенство от советского удара. В небо поднимались «Мессершмитты», «Фокке-вульфы», беспрерывно грохотали противоздушные орудия, целясь в наши атакующие самолёты. И некоторые из них, из этих тяжеловозов, не приспособленные для маневра, не выдерживали поединка с фашистами, либо загорались и падали, либо уцелевшие быстро уходили на домашние аэродромы.
Экипаж Гастелло, командира 4-й эскадрильи, сделал десяток вылетов в первые два дня войны. Летчики уничтожали фашистов, их технику, и неизменно приземлялись на аэродроме в Боровском невредимыми, будто они были заговорёнными, недосягаемыми для врагов. Но всё же общие потери наших тяжеловесов быстро росли. Что делать? И вот придумали! На них срочно ставили дополнительный крупнокалиберный пулемёт. Поэтому на третий день войны машины Николая и ещё некоторых экипажей находились на земле.
Монтаж второго пулемёта уже закончили, когда в небе загудел «Юнкерс-88». Снизившись над домами городка летчиков, он осыпал крыши пулемётными очередями. Улетев в сторону леса и там развернувшись, бомбардировщик прицельно пошёл в атаку на притихшие на земле «ДБ-Зф».
От налётчика те, кто был на аэродроме, бежали кто куда — под самолёты, в укрытия, в канавы. Николай, оценив ситуацию, открыл дверцу своего самолёта и вскочил в кабину стрелка-радиста. Там уже стояла новая, ещё ни разу не опробованная, турельная пулемётная установка с заряженной лентой.
Немец опять пикировал, и уже шёл прицельно на самолёт Гастелло.
Николай уловил противный свист, скрежет — это пули с фашистского «Юнкерса» впивались в крылья и правую плоскость его любимой машины.
— Наглец, скотина! — не сдержался капитан и выругался. — На целый аэродром замахнулся, а! Ну, гад, получай за свой разбой!
Николай схватился за пулемёт, но было поздно. Фашист уже набирал высоту. Вскоре он развернулся там же над лесом, где и первый раз, и пошёл на второй заход, стал приближаться.
Капитан увидел, как с борта «Юнкерса» неслись прямо на него красные жгуты — это были пули.
Это неслась смерть!
Злость охватила командира экипажа.
