— То есть вы находили его предпочтения немного странными?
— Не то чтобы странными. Я вообще не придавала значения подобным мелочам. Но теперь они снова всплыли в моей памяти. Эдгар обожал все обыденное. Мне даже казалось, что его любовь к простоте несколько преувеличена. Понимаете, о чем я? Он всякий раз с такой радостью сбрасывал с себя пиджак, переодевался в шлепанцы и с упоением предавался домашним хлопотам. Ему нравилось чинить краны, забивать гвозди, он с удовольствием возился с неисправным проигрывателем. Именно он настоял, чтобы мы кушали всегда на кухне. Говорил, там очень уютно.
Люси закрыла глаза и замолчала. Люка терпеливо ждал.
— Он был замечательным человеком! — заговорила она снова после продолжительной паузы. — Самым лучшим на свете. Сейчас-то я понимаю, что он вел себя так потому, что не хотел унижать меня, подавлять своим превосходством. Ему было легче опуститься до моего уровня… Мы часто говорили о деньгах, и я всегда просила его быть экономным, не тратить слишком много. Например, в метро я всегда настаивала, чтобы он покупал билеты в вагоны второго класса. Ехать-то все равно в одном поезде, какая разница? А он всегда при этом смотрел на меня умиленным взглядом. Видно, моя бережливость его трогала.
— А сколько он вам давал на содержание?
— Определенной суммы не было. Он сам вел нашу бухгалтерию и рассчитывался по счетам из лавок. Что же касается расходов на содержание квартиры, квартплаты и прочего, то я обходилась ему не дороже двух тысяч франков в месяц. Видите ли, я сама шью себе платья, мастерю шляпки. До прошлого года я и сынишке шила все сама. Как вспомню, как я уговаривала его открыть счет в сберегательном банке…
— Он послушался вас?
— Да. Хотя однажды мне показалось, что подобные разговоры выводят его из себя. Но, тем не менее, счет он открыл и ежемесячно клал туда сто франков. Я тоже, со своей стороны, свела к минимуму все траты на мелкие расходы и время от времени пополняла счет небольшими взносами. Однажды утром он просмотрел сберегательную книжку. Я думала, он разозлится, но он лишь улыбнулся, увидев мои старания.
Женщина не плакала. Слезы скопились в уголках ее глаз и тяжелыми каплями повисли на ресницах. Лихорадочный румянец на щеках выдавал ее страшное волнение.
— Простите, если мой следующий вопрос покажется вам бестактным. Что именно привязывало его к вам? Это была страсть? Или что?
Она мгновенно уловила скрытый подтекст, заключенный в последнем вопросе.
