Что все это наколдовала шаманка, я до сих пор не верил. Нет у нас магии и точка.
Ходил, бродил, но делать нечего надо идти по следам.
Вылил из фляги старую воду, набрал новую и закинув на плечи рюкзак, со скатанным спальником, потопал последам оленей, на фоне свежей весенней травы они были видны очень четко.
Помню шел четко по следам оленей, в какой момент их потерял выбило из головы.
Кружил, кружил, но так следы и не нашел, мистика!
Делать нечего, выбрал примерное направление и по наитию пошел вперед. Шел целый день не останавливаясь, только глотал воду из фляжки.
К вечеру, уже почти начало темнеть подошел к какому-то озеру, быстро насобирал хворост и запалил костер. Целый день ничего не ел, поэтому достал из рюкзака НЗ и как бы не хотел есть, разделил его ровно наполовину. Поужинав половинным сухпаем, развернул спальник и заснул как убитый.
Проснувшись утром, моему удивлению не было предела. Я всю ночь спал на берегу прозрачного озера, почти рядом с чумом шаманки. Из его вершинки по прежнему вился дымок, а она спокойно сидела на чурбаке и покуривая трубку, спокойно смотрела на меня.
Я не долго думая, быстро свернулся и пошел по нашим бывшим следам к ручью.
Ручей нашел без проблем, там так же был виден пепел от нашего костра и следы стоянки. Олений след четко указывал направление на Север.
Я опять как и вчера пошел по следам экспедиции и шел без остановки целый день, пока вновь их не потерял.
Опять стемнело, я не стал собирать хворост, а добив до конца сухой паек, залез в спальный мешок.
Утром проснувшись я опять увидел это же озеро и одинокий чум, только на этот раз я не дошел до него каких-то двести метров.
Вот теперь я действительно стал опасаться за свою психику. Про такое я слышал, что это черт водит или леший. В моем случае этим самым лешим выступает оскорбленная мной шаманка.
Но я, как дисциплинированный и ярый атеист не хотел верить своим глазам и вновь поперся на свою старую стоянку, не заходя в чум.
Так продолжалось долго. Я ходил по кругу уже четвертые сутки, ослабев от голода и усталости. По пути хотел кого-нибудь добыть, но куда мне городскому жителю, изнеженному цивиллизацией добыть зайца или на худой конец тушканчика, хотя нет тушканчики это в пустыне, а здесь их называют лемминги.
На четвертое утро я все же решился зайти в чум к старухе. И пересиливая себя попросил поесть.
Она в это время варила какую-то похлебку и налив мне в глинянную чашку горячего варева протянула его мне. Я обжигаясь и урча от голода просто за секунду выпил содержимое плошки и вытирая губы обратно отдал посуду. Она молча налила еще и протянула мне.
