. Еще более поразительный факт передает Новый летописец. По словам его составителей, «бысть в то же время (то есть в царствование Бориса) умножишася разбойство в земле Рустей», так что «не токмо что по пустым местам проезду не бысть, ино и под Москвою быша разбои велицы». Это «нестроение и кровопролитие» до такой степени встревожили царя, что он «посылаше многижда на них». Посланные отряды встречали упорное сопротивление со стороны разбойников «и ничево им не можаху сотворити». В силу этого разбои усилились еще более: «Воры и досталь православных христиан посецаху и грабяху». Разбойничьи шайки объединялись под предводительством «старейшины в разбойникех, некоего Хлопа. Дерзкие разбои заставили царя Бориса, который, «слышав, яко ничто им не зделати, прискорьбен бысть зело» и поднял в Боярской думе вопрос об искоренении зла. «Бояре же придумаша на разбойников послати со многою ратью воевод». Тогда царь отправил против Хлопа и его шаек «окольничево своево Ивана Федоровича Басманова, а с ним многую рать». Встреча царских войск с разбойниками произошла под Москвой. Загорелся смертельный бой, в котором Басманов был убит, а его войско с величайшими усилиями победило разбойников и «многих их побиша: живи бо в руки не давашася». Хлоп, или Хлопко, весь израненный, был взят живым, схвачены были и многие люди из его шаек, «а иные уйдоша на украйну и тамо их всех воров поимаша и всех повелеша перевешать».
Дерзость и многочисленность шаек Хлопа, их ожесточенность и отчаянная смелость показывают, думается нам, с достаточной ясностью, какие зловещие признаки грядущей социальной разрухи обнаружились на Руси независимо от самозванщины. Но к концу царствования Федора эти симптомы не были еще очень заметны: не забудем, что и при царе Борисе первые годы были вполне спокойными. Как говорит один из умных современников Смуты, «двулетному же времяни прешедшу» по воцарении Годунова «и всеми благинями Росия цветяше». И другой из выдающихся очевидцев-бытописателей Смутной эпохи отмечает «доброцветущую его (то есть Бориса) царства красоту». Нужен был страшный голод, постигший Русь в 1601 и следующих годах, и сопряженные с ним ужасные бедствия, чтобы социальное нестроение проявилось в столь резкой форме.
Таким образом, момент прекращения старой династии прошел совершенно спокойно; это дало повод к справедливому замечанию С. Ф. Платонова, «что и в безгосударное время Москва могла быть крепка дисциплиной».
