Увидев его смешные уши, я немного расслабился. Старик выжидательно глядел на меня.
– Здравствуйте, – наконец промямлил я. – Дело в том, что я заплутал. Понятия не имею, какой это район? Центральный или Октябрьский?
– Ноябрьский, – поправил меня старик.
Я знал наверняка, что никаких ноябрьских районов в нашем городе нет. Наверное, я ослышался. Но переспросить было неудобно.
– Входите вас, прошу, – сказал старик и отодвинулся в сторону, чтобы мне удобней было пройти.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Нам на второй?
– На двухсотый.
Мы поднялись на второй этаж (на это ушло примерно пятнадцать минут – ступенек тут у них очень много), и незнакомец отворил дверь, причём опять-таки не обычную. Эта дверь была треугольной формы и напоминала скорее окно – нам пришлось влезать в неё через форточку. На двери висела странная табличка:
Режим работы круглосуточный – с 00:00 до бесконечности.
То, что я увидел потом, повергло меня в сильнейший шок. Вместо стандартной малогабаритной квартиры с узеньким коридорчиком и совмещённым санузлом я оказался в… настоящем готическом замке! Папа мне рассказывал про Средние века, и ещё я просто обожаю фильмы про вампиров. Только вместо разных старинных картин до потолка, оружейных коллекций и доспехов здесь были книги. Гигантские стеллажи (кажется, из морёного дуба) уходили под самый потолок, который был так высок, что к стеллажам подвесили лифты. По моим расчётам, ни одна лестница в мире, даже пожарная, не смогла бы дотянуться до верхних полок.
– Ничего себе! – присвистнул я. – Мы что, в библиотеке?
– В папатеке, – в своём репертуаре поправил меня старик и поманил за собой пальцем.
И я пошёл. А что мне оставалось делать? Во-первых, меня разбирало ужасное любопытство. Всё происходящее казалось мне каким-то странным, даже подозрительным и одновременно меня восхищало! Я ущипнул себя за щёку, чтобы убедиться, что не сплю и мне не снится какая-то абракадабра. А во-вторых, домой, как вы помните, я твёрдо решил не возвращаться. Ни ногой. Нам с папой в одном доме делать нечего.
Неожиданно он заговорил – прямо на ходу, не поворачивая головы. Всё тем же женским голосом он стал рассказывать, что зовут его господин Будь-Благодарен-Бенджамин, но я могу никак его не звать, если мне так хочется, и что он обладатель богатейшей коллекции, которая, как ему представляется, весьма меня заинтересует. Честно говоря, меня больше интересовал горячий ужин и мягкая постель, а не коллекция старого хлама, вроде книг, но, будучи мальчиком воспитанным, я об этом промолчал. Я шёл за ним по пятам и слушал его, и слушал. Признаться, это было довольно трудоёмким занятием, потому что говорил этот Бенджамин, как иностранец. Он постоянно переставлял слова, как ему заблагорассудится, и вычленить из его витиеватого бубнёжа что-то вразумительное было сложно.
