Нам принесли прохладительные напитки. Я хотел колу, но подали мне холодный зелёный чай. Он пах духами и был такой густой, что в нём стояла ложка.
– Я рад, что ты мой сын, Витя, – сказал Лев Клементьевич, грациозно отпивая из бокала, как настоящий павлин.
– Да? А почему? – спросил я. Честно, ничего особенно радостного в том, что я его сын, я не видел.
– Всегда хотел, чтобы мой сын пошёл по моим стопам!
– Но я не собираюсь идти по твоим стопам, – откровенно признался я. – Я мечтаю стать гонщиком «Формулы один» или, на худой конец, изобретателем.
– Ой, не смеши меня, – отмахнулся папа. – С такими внешними данными тебе прямая дорога на подиум.
– А разве у меня есть внешние данные? – заинтересовался я. Признаться, я всегда считал себя мальчиком посредственным, с маленьким носом и худыми ногами.
– Вот увидишь, пройдёт пара-тройка лет, и ты станешь знаменитым! Мы с тобой исколесим весь мир! Париж, Милан, Токио, Нью-Йорк… Мы станем первыми в своём роде! Брат и брат Павлиновы! Вернее, братья Павлиновы!
– Вернее, отец и сын, – поправил я своего размечтавшегося папашу.
– Ах, не в этом суть! – Он опять отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.
Я хотел ему возразить, напомнить о том, что молодость не вечна, что рано или поздно наступит старость, и если у него не будет нормального работящего сына, то некому будет носить стаканы с водой. Но тут пришёл наш официант и принёс закуски. Это были очень странные закуски – они все были разноцветные и не очень съедобные на вид. Одна закуска была фиолетовая и прямоугольная, а вторая – в форме ярко-зелёной пирамиды.
– Молекулярная кухня! – воздел палец к небу Павлинов, отправляя в рот что-то с оранжевым дымком.
– Какая? – не понял я.
– Ну, экспериментальная, – неопределённо поводил он в воздухе вилкой.
– Понятно, – кивнул я, притворяясь, что мне всё понятно. – А можно кусочек хлеба?
Папа хотел возразить, но официант был уже тут как тут. Он налил мне в розетку какой-то массы и убежал к другому столику.
– Что это? – брезгливо понюхал я серое вещество.
– Жидкий хлеб, ты же сам просил. Но я бы на твоём месте от мучного воздержался.
– А оно разве мучное? – Я недоверчиво покосился на подозрительный хлеб.
Павлинов вздохнул:
– Жидкий хлеб, мороженое из сельди, пельмени из прозрачного теста, взрывающийся на языке борщ, спагетти из холодца – всё это дело рук молекулярных волшебников, поваров, которые работают по законам химии и физики.
Физику и химию мы ещё в школе не проходили, поэтому мне нечего было на это возразить. Я уткнулся в тарелку с квадратной синей яичницей.
