Я побежал и столкнулся в дверях с профессором.
— Виталий, вам что здесь — мёдом намазано? Вас я вижу чаще, чем своих студентов! Вы же на графике учитесь.
— Уже убегаю.
— Подождите, — сказал профессор, выходя со мной в коридор. — Виталий, давно за вами наблюдаю…
— Да, профессор.
— Понимаете… с вами всё в порядке, всё вроде бы хорошо, но, понимаете, вам не хватает…
— Чего, профессор?
— Как бы вам объяснить…, - произнёс он, пощёлкивая пальцами в воздухе и подыскивая слова, — вот, видите это окно?
— Вижу, профессор.
— Разбейте его!
— Вот это готическое окно!?
— Да! Понимаете, вы скованы, зажаты… разбейте это окно, и вы раскрепоститесь… Без этого нельзя, просто нельзя быть художником. Нужно быть распахнутым и ничего не бояться и не таить! Вы всё держите в себе. У вас на курсе есть ещё одна такая же — Людмила. Очень талантливая, но… Вот ей бы мужчину хорошего, была бы великолепная художница, а то рисуете оба чёрт знает что.
— Ей мужчину, а мне стекло! Может, я лучше к Гунте буду почаще заглядывать?
— Так, Виталий, — посерьёзнел профессор, — вы, я вижу, не поняли меня, идите…
Я быстро побежал по коридору.
В аудитории по истории искусства темно, только горят на всех столах лампы под колпаками, освещающие конспекты, а преподаватель на большом экране показывает слайды с картинами Боттичелли. Я чёрной тенью крадусь к своему столу и достаю конспект. Свет ламп выхватывает из темноты то чьё-то лицо, то локон волос, то кисть руки с авторучкой… Большое темное помещение представляет из себя хаос крохотных островков света. Я вижу Люду, Эдиту, Юрку… и начинаю смотреть на экран. Темнота, монотонный голос преподавателя, колкий стук снега в стекло за шторами… Меня начинает одолевать сон. Я подпёр голову ладонью и закрыл глаза… передо мной возникла прекрасная Венера Боттичелли… она мне улыбнулась, приблизилась ко мне, я вот-вот коснусь губами её губ… и тут я чуть не стукнулся лбом об стол. Надо же, заснул. Но и вправду, как хочется спать! Я удобно положил голову на пухлый конспект… я буду так лежать и слушать… слушать, но больше всего я хочу снова увидеть это лицо… почувствовать вкус губ…
— Виталий, просыпайтесь, — преподаватель заботливо похлопал меня по спине, — на зачёте о Боттичелли спрошу отдельно.
— Что-то сморило, — сконфуженно произнёс я, протирая глаза.
— Ничего, понимаю.
Помещение, залитое теперь ярким светом, быстро опустело, я остался один. Чем же Венера из картины Боттичелли так похожа на Гунту? Нет, не только чертами лица. Есть что-то ещё, что-то неуловимое… И тут я понял, у них у обеих одинаковый, удивительный взгляд — их глаза смотрят на тебя, но в то же время обе они глядят куда-то очень далеко, туда, где тебя нет.
