из Амбициозности… впрочем, это всем известно; из Бретерства, как лорд Байрон; из Веры, что жизнь прошла и пора поставить точку; из Глупости, как юнец, наконец-то вырвавшийся из коллежа;
из Деловитости – желая положить конец препирательствам;
из Естественного стремления выполнить волю покойного дядюшки, завещавшего племяннику впридачу к состоянию еще и невесту;
из Жизненной мудрости, – что и по сей день случается с доктринерами;
из Злости на неверную любовницу; из Истовой набожности, как герцог де Сент-Эньян, не желавший погрязать в грехе;
из Корысти – без нее не обходится, пожалуй, ни один брак;
из Любви – дабы навсегда от нее излечиться; из Макиавеллизма – дабы незамедлительно завладеть имуществом старухи;
из Необходимости дать имя нашему сыну; из Опасения остаться в одиночестве по причине своего уродства;
из Признательности – при этом отдавая куда больше, чем получил;
из Разочарования в прелестях холостяцкой жизни; из Скудоумия – без этого не обходится; из Турецкой обстоятельности; из Уважения к обычаям предков; из Филантропических побуждений, дабы вырвать девушку из рук матери-тиранки;
из Хитрости, дабы ваше состояние не досталось алчным родственникам;
из Честолюбия, как Жорж Данден; из Щепетильности, ибо барышня не устояла. (Желающие могут без труда приискать употребление оставшимся буквам алфавита.)
Впрочем, все перечисленные случаи уже описаны в тридцати тысячах комедий и в сотне тысяч романов.
Физиология, спрашиваю тебя в третий и последний раз, чего ты хочешь от меня?
Дело-то ведь избитое, как уличная мостовая, привычное, как скрещение дорог. Мы знаем о браке куда больше, чем о евангельском Варавве; все древние идеи, с ним связанные, обсуждаются в литературе испокон веков, и нет такого полезного совета и вздорного проекта, которые не нашли бы своего автора, типографа, книгопродавца и читателя.
Позвольте мне сказать вам, по примеру нашего общего учителя Рабле: «Сохрани вас, Господи, и помилуй, добрые люди! Где вы? Я вас не вижу. Дайте-ка я нос оседлаю очками. А-а. Теперь я вас вижу. Все ли в добром здравии – вы сами, ваши супруги, ваши детки, ваши родственники и домочадцы? Хорошо, отлично, рад за вас».
Но я пишу не для вас. Раз у вас уже взрослые дети, с вами все ясно.
«Добрые люди, достославные пьяницы и вы, досточтимые подагрики, и вы, неутомимые пенкосниматели, и вы, ядреные молодцы, которые пантагрюэлизируете дни напролет, и держите взаперти хорошеньких птичек, и не пропускаете ни третьего, ни шестого, ни девятого часа, ни вечерни, ни повечерии, и ничего не пронесете мимо рта и впредь».
