– Я решила, что так будет лучше, – мне пришлось собрать все мужество, чтобы не выдать в голосе эмоций. – То, что произошло… Мне стыдно из-за этого… Думаю, нам обоим.
Он дернулся, будто я ударила его снова, и резко отвернулся.
– Я предполагал, что так и будет, – сказал напряженно и устало. – Но, во имя Тараш, с чего ты взяла, что я могу потребовать от тебя покинуть Академию? – произнес с такой обидой, что в этот раз дернулась я.
– Не знаю… – ответила тихо и беспомощно. – Но Шейна вы не наказали, значит, решили, что я в этой ситуации виновата больше. Я все понимаю… Шейн из аристократической семьи, а я всего лишь…
– Летти, – его потрясенный возглас оборвал мой жалкий лепет, – объясни, пожалуйста, что творится в твоей голове? Я не могу понять. Пытаюсь, но не могу.
Он смотрел на меня озадаченно и печально.
– Ты трактуешь мои поступки в каком-то парадоксальном для меня виде. Адепта Лоннерса я не наказал так, как мне того хотелось, только из-за того, что не хочу, чтобы это дело получило огласку. Или ты хочешь, чтобы твое имя трепали все, кому не лень?
Я замотала головой, с трудом пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Значит, он просто не хочет огласки. Уже легче. Теперь я по-другому взглянула на ситуацию.
Несомненно, пользующийся безукоризненной репутацией Ирмерий Старленд не хочет, чтобы о его кратковременной связи с адепткой-человечкой кому-то стало известно. Ради этого он и вызвал меня и Шейна. Дать понять, что мы должны держать язык за зубами, и тогда никто не пострадает. Я прекрасно поняла намек.
– Не беспокойтесь, лорд Старленд, все останется между нами, – откликнулась отстраненно и холодно. – Просто забудем о том, что случилось. Я понимаю, насколько вышла за рамки дозволенного. И глубоко сожалею.
– Сожалеешь? – повторил он с тихой горечью.
Некоторое время продолжал смотреть на меня, будто пытаясь что-то отыскать на моем лице, но не находил. Потом вернулся за стол, а когда вновь обратил взор в мою сторону, на его лице невозможно было прочесть никаких чувств.
– На этом все, адептка Тиррен. Продолжайте учиться. Слышал, вы даже успехи делаете.
Весьма рад это слышать. Если адепт Лоннерс вновь позволит себе лишнее, можете обратиться ко мне за помощью. А теперь можете идти. Я больше вас не задерживаю.
Было так больно, что я не могла даже пошевелиться. Намного больнее, чем сегодня утром. Я смотрела в кажущееся невыносимо далеким и чужим любимое лицо и понимала, что больше никогда оно не отразит других чувств ко мне. Других, помимо холода и безразличия. Да и неужели я полагала, что может быть иначе? Для него та ночь – досадная ошибка, которая слегка нарушила привычный порядок жизни. Хотя с чего я взяла, что у него не могло быть других подобных ночей? Любая адептка или преподавательница наверняка обрадовалась бы вниманию с его стороны. Просто все держится в секрете и не оглашается.
