Красавчик Смит, все еще держа руки за спиной, начал отступать.
Скотт бросился к нему с поднятым кулаком. Красавчик Смит весь съежился в ожидании удара.
– Я имею на нее право, – промычал он.
– Вы потеряли всякое право на эту собаку, – был ответ. – Возьмете вы деньги или мне придется ударить вас?
– Хорошо, – испуганно проговорил Красавчик Смит. – Но имейте в виду, что я подчиняюсь насилию, – добавил он. – Эта собака – золото, и я не допущу, чтобы меня грабили. У всякого человека есть свои права.
– Правильно, – ответил Скотт, передавая ему деньги. – У всякого человека есть свои права, но вы не человек, а скотина.
– Дайте мне только добраться до Даусона, – с угрозой произнес Красавчик Смит. – Уж я найду там на вас управу.
– Если вы только посмеете заикнуться об этом в Даусоне, я велю выгнать вас из города. Поняли?
Красавчик Смит проворчал что-то.
– Поняли? – злобно прогремел Скотт.
– Да, – пробормотал, отвернувшись, Смит.
– Что да?
– Да, сэр, – буркнул Смит.
– Берегитесь, он укусит, – крикнул кто-то, и громкий хохот огласил воздух.
Скотт повернулся к нему спиной и подошел к Мату, который продолжал возиться около Белого Клыка.
Часть зрителей начала расходиться; другие разделились на группы, обмениваясь впечатлениями. Тим Кинан приблизился к одной из них.
– Кто эта рожа? – спросил он.
– Это Видон Скотт, – ответил кто-то.
– А кто же этот Видон Скотт, черт возьми? – продолжал Тим.
– О, инженер, один из первых специалистов по золотому делу! Он в лучших отношениях с самыми большими тузами. Если хочешь избежать неприятностей, вот тебе мой совет: держись от него подальше. Он на короткой ноге со всеми важными шишками. Сам комиссар по золотым делам ему первый друг.
– Я сразу понял, что он важная птица, – заявил Кинан, – и только потому не расправился с ним по-свойски.
– Это безнадежно, – заявил Видон Скотт.
Он сидел на ступеньках своей хижины и глядел на погонщика собак, который с таким же безнадежным видом пожимал плечами.
Оба они взглянули на Белого Клыка, который сидел на цепи, ощетинившись, рыча и всеми силами стараясь добраться до упряжных собак. Получив от Мата несколько основательных уроков дубиной, собаки приучились не трогать Белого Клыка; в эту минуту они лежали в стороне, как будто забыв о его существовании.
– Это настоящий волк, и нет никакой надежды приручить его, – заявил Видон Скотт.
– Я не сказал бы этого, – возразил Мат. – Возможно, что в нем много собачьей крови. Но одно я знаю достоверно – и этого не вычеркнешь.
