–Эй, стой! – девушка попробовала догнать нас, но упала уже через пару шагов.
Лариса резво бежала вперед, хихикая себе под нос. Я прилично от нее отстала. Не специально, просто не могу представить, как люди умудряются быстро передвигать ноги. Максимум на что способно мое тело – идти быстрым шагам, иногда делая вялые попытки перейти на бег. Лариса уже стояла на автобусной остановке и грозно раздувала щеки, глядя, как я типа бегу. Черепашка спринтер, е-мое.
–Шевелись, автобус идет! – Лариса не выдержала, подбежала ко мне, схватила за руку и так сильно дернула вперед, что ноги сами по себе побежали.
Мы запрыгнули в автобус. Пескова довольно улыбалась.
–Завтра воскресение, очень хорошо, – сказала она.
–Почему?
–У меня с оценками не очень, не хочется прогуливать школу.
–А… Куда ты собралась завтра?
Пескова посмотрела на меня как на умалишенную.
–В Стулово, куда же еще?
–Ты больная! – воскликнула я. Кондуктор укоризненно покачала головой и попросила не кричать.
–Это ты больная, – Пескова зло сощурилась, – ты приворожила моего парня! Тебе придется расхлебать эту кашу, хочешь ты этого или нет!
Домой к Песковой мы добрались без приключений. Но вечерних событий мне хватило по горло. Живот крутило, как перед экзаменами. Все, что мне хотелось – выпить какао и уснуть, сжимая плюшевого медведя. Конечно, я не сказал об этом Песковой. Как же. Эта железная леди меня на смех поднимет. И откуда в ней столько злости? Хотя… Я приуныла. На какое отношение можно рассчитывать, если я увела у нее парня? Скорее всего, Лариса с радостью вцепилась бы мне в волосы. Непонятно другое. Почему мне комфортно в ее присутствии?
Всю дорогу я гнала от себя эту мысль, но пришлось признать, что я испытываю к Песковой почти дружеские чувства. В ней столько уверенности и решительности – всего, что мне не хватает. С ней весело и просто, совсем как с Катей. При воспоминании и бывшей подруге навернулись слезы. Она в больнице, а я даже ни разу не узнала, как она. А ведь Катя болела уже долго. Мне не хватало смелости подойти к ней. Ее острый язык и обиженное самолюбие – худшая смесь. Катя не стала бы меня слушать. Я повторяю это каждый день, стараясь убедить себя. В глубине души я знаю, что Катя выслушала бы и простила, но… Проклятая трусость!
–Давай перекусим и составим план действий, – Пескова вернула меня землю.
–Даже не знаю, – привычно ответила я.
Ну ее к черту, эту ответственность! Раньше проблемы прекрасно решались сами по себе. Но Пескова на мою помощь и не рассчитывала. Едва я села за стол, она тут же выдала свои соображения.
