Вся дальнейшая жизнь М. Фасмера показала, что наука и политика в его понимании независимы. Он стал знаменитым учёным уже в 20 лет, опубликовав первую часть «Греко-славянских этюдов», посвящённых греческим заимствованиям в церковнославянском и русском языках. Нужно ли упоминать, что Фасмер в совершенстве знал древне- и новогреческий? Позже он едет в Салоники и Афины, где изучает местные диалекты. Во время пребывания на Балканах овладевает албанским языком, стараясь глубже понять языковые переплетения. В числе его открытий – исследование румыно-славянских языковых связей. Ему нет и 25.
Оказавшись по болезни в Финляндии, Фасмер изучает финский язык и одновременно готовит статью о финно-русских заимствованиях. В 1917 году, уже будучи профессором и зав. кафедрой сравнительного языкознания и славистики Саратовского университета, 30-летний Фасмер увлекается калмыцким и диалектом волжских немцев. Его цель – учесть все без исключения языки соседей славян.
Им уже разработана методология этимологических исследований, то есть каркас будущего словаря. Он поставил перед собой по-настоящему грандиозную задачу, ибо для того чтобы понять истоки языка, надо быть не просто лингвистом и полиглотом, но и настоящим энциклопедистом. Жадно осваиваемый мир, казалось бы, чужих слов, звуков, значений должен был стать реальной основой проникновения в глубины русского языкового космоса. Названия рек, гор, озёр, фамилии, прозвища, клички, животные, рыбы, звуки (здесь он ярый последователь Бодуэна де Куртенэ) – весь обозначаемый знаками шифр жизни и есть основа языка, его мощи и гибкости.
Загляните в Этимологический словарь! И убедитесь.
Не парадокс, а феномен
Ему повезло не только в науке, но и в судьбе. Октябрьский переворот застал его в Финляндии. Назад дороги нет. Он едет в Дерпт (Тарту). Владея финским и имея под рукой лишь Евангелия на двух языках да несколько книг, Фасмер выучивает эстонский, причём настолько, что начинает читать лекции в Дерптском университете.
После заключения советско-эстонского договора от 2 февраля 1920 года власти независимой республики поручают Фасмеру привезти назад уникальную университетскую библиотеку, которая в 1914 году была эвакуирована в Воронеж. Фасмер привозит не только университетскую, но и собственную библиотеку, которая вскоре стала незаменимым инструментом при возрождении славистики в Германии.
А вот брата своего Рихарда Макс переправить не смог. Да тот и сам особо не хотел, так как был одним из хранителей нумизматической коллекции Эрмитажа. Владел восемью восточными языками. Рихард погиб в 1938 году в узбекском лагере. Из выпускников школы Мая десяти предреволюционных лет лишь считаные единицы из тех, кто остался в России, перешагнули 50-летний рубеж. Честного «спеца» немца Рихарда Фасмера, чей брат был с 1928 года членом-корреспондентом АН СССР по разряду славянской филологии, обвинили в том, что он был членом некоей Русской (!) национальной партии и получал от того же брата «фашистские деньги». Причём через академика Вернадского. Вот так.
