Вот именно такую функцию – удержания народа на местах и прикрепления к тем местам, где населения не хватает, – и взяла на себя проклинаемая многими прописка.
На первый взгляд кажется, что такое положение выгодно государству, а для человека – тяжко и угнетательно. В действительности и для самого человека это зачастую полезно и благотворно.
В прикреплённости к своему месту – большой смысл. Если знаешь, что тебе здесь жить если не до конца дней, то долго, – стремишься его улучшить, украсить или уж, во всяком случае, не гадить.
Иное дело, если перед тобой, что называется, открыт весь мир. Иди куда сам знаешь, живи где хочешь. Не понравилось тут – езжай в Москву, не сложилось в Москве – попробуй отправиться за границу.
Сама возможность сняться и уехать разъедает души и тех, кто никуда не уедет. Сама возможность уехать в какие-то счастливые земли, где жить легче, где и работать-то почти не нужно, – всё это деморализует. Человек раздумывает и примеривается, собственная жизнь кажется ему малоценной и неуважаемой, вкладывать труд в её улучшение он не спешит. Очень часто решение затягивается, порой до старости, но человек этот – ни в городе Богдан ни в селе Селифан – живёт с чувством временности и случайности.
Советская прописка – так, как она была замыслена, – давала внятные ориентиры: ты по своему почину можешь уехать туда, где труднее, где хуже, а туда, где легче и лучше, – не можешь. Хочешь улучшать жизнь там, где труднее, – пожалуйста. А приспосабливаться, искать лёгкой жизни – не выйдет. Недаром было такое осуждающее летунов словцо – «приспособленец» (искатель лёгкой жизни).
Наш преподаватель философии любил повторять: главное отличие человека от животного в том, что животное приспосабливается к среде обитания, а человек приспосабливает среду к себе.
МОЖНО И В ТЬМУТАРАКАНЬ…
Мои родители, выпускники технического вуза 50-х годов, рассказывали: распределение было законом; не поедешь – разыщут. И это действовало: молодые специалисты не оседали в больших городах, где учились, а отправлялись туда, где в них была нужда, где строились промышленные предприятия. Только такой подход к делу позволял максимально использовать человеческие ресурсы. Когда давление ослабло, когда насильно распределять перестали, всё тут же пошло наперекосяк: в больших городах выпускники не могут найти работу, а в глубинке не хватает специалистов.
Уже в 70-е годы, когда я оканчивала школу, у многих выпускников из провинции был прочерк в аттестате по тому или иному предмету: не было учителя. Хотя совокупное количество выпускников педвузов было колоссальное.
