Десять лет назад пророчество о событиях 2048 года казалось почти несбыточным, как и «1984» Оруэлла. Увы, 2015 года с его лавиной беженцев, войной на Ближнем Востоке, запретами на рождественские ёлки и христианскую символику, терактами в Париже делает нынешнее время значительно ближе к 2022-му из романа Уэльбека или даже к 2048-му из романа Чудиновой. В этом смысле Уэльбек «Покорности» ближе к политическому прогнозу, чем Уэльбек времён ещё одной своей антиутопии – «Возможности острова», напоминающей скорее «Глобальный человейник» нашего великого социального мыслителя Александра Зиновьева.
Но настораживает то, что антиутопии начинают сбываться, а фантазии авторов превращаются в хронику текущих событий.
Дорогостоящая простота
Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд
Страхов Максим
Теги: Анастасия Ермакова , Предметы первой необходимости
Анастасия Ермакова. Предметы первой необходимости. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2015. – 92 с.
Сегодняшнему литератору, на мой взгляд, не хватает простоты. Той самой простоты, которая способна удивить и восхитить.
Среди последних поэтических книг, которые мне посчастливилось прочесть с удовольствием и ощущением истинного удовлетворения, могу назвать сборник московского поэта и прозаика Анастасии Ермаковой. Книга имеет весьма точное и определяющее, на мой взгляд, название – «Предметы первой необходимости». В ней с откровенной читательской радостью я обнаружил не только свежий, самобытный и, безусловно, профессиональный поэтический взгляд современницы на настоящее, но и поражающую масштабом житейскую и философскую мудрость автора, искрящуюся искренность и, что для меня особенно ценно, ту самую дефицитную и дорогостоящую человеческую простоту.
Всё в этой книге мне показалось удивительно знакомым, узнаваемым, живым. Среди героев поэтических историй Ермаковой нет брутальных ангажированных фигурантов, которые стали невероятно популярны в дамской литературе. Стихи автора абсолютно лишены доминантных женских приёмов, обычно проявляющихся на фоне броской рукодельной витиеватости и узорности стихотворной ткани. При этом, что удивительно, её поэзия кажется мне невероятно женственной. Именно так – не традиционно женской, а женственной – тонкой, лёгкой и убедительной в своей естественной простоте. А главный парадокс самобытности этих стихов, на мой взгляд, заключается в том, что смысловая наполненность их далеко не такая радужная, возвышенная и безоблачная, как может показаться.
