— Что случилось, сержант? Я приказал ждать в казарме. Или ты теперь приказов не слушаешь?
Устюгов ответил взглядом полным ненависти и заговорил дрожащим, срывающимся на вскрикивания голосом:
— Я, товарищ подполковник, пришел сказать, что пошлю это письмо во что бы то ни стало. А когда журналист приедет, я ему такого расскажу… Все расскажу. Полгода на машине по ротам мотаюсь, много про вас знаю. Чего здесь и не слыхали.
Самохин сделал шаг назад и миролюбиво спросил:
— А ты чего в таком виде, сержант, почему в комбезе?
— Это вы и сами знаете. Вы послали у меня письмо вырвать.
Подполковник помрачнел.
— Не забывайтесь, товарищ младший сержант! Не велика фигура, чтоб у меня об тебе голова болела. Кто на тебя накинулся?
— Чекмарев с этим… лейтенантом.
— Ильюшин, — сказал подполковник вполголоса и в комнату вбежал Вячик. — Чекмарева с Бариновым ко мне.
Через несколько секунд прапорщик и лейтенант, оба в парадных мундирах, стояли посреди комнаты по стойке «смирно». Самохин покосился на парадные мундиры и спросил безразличным тоном:
— Вот этот сержант утверждает, что вы только что набросились на него и хотели что-то там отобрать. Правда это?
— Никак нет, — ответил Чекмарев. Самохин повернулся к Устюгову:
— Ты что же, вздумал моих офицеров оговаривать? На честь офицерского мундира посягнул?
— У меня свидетель есть, — сказал невозмутимо Устюгов, — Новожилов, мой водитель. Он все видел.
— Ильюшин, — позвал Самохин.
Через пару минут перед комбатом стоял запыхавшийся Новожилов.
— Слушай, солдат, — сказал Самохин, — ты и правда видел, как эти двое били младшего сержанта? — подполковник иронически изогнул брови.
— Никак нет, — чеканно ответил Новожилов.
— А вот Устюгов утверждает, что ты при этом присутствовал. Может, он просто врет?
— Так точно, — ответил Новожилов.
— И часто он так врет? Может, у него это болезненное?
Новожилов молчал. Самохин махнул ему ладонью:
— Ладно, иди. И вы оба тоже.
Когда Чекмарев, Новожилов и Баринов ушли, Самохин коротко рассмеялся и отечески взглянул на Устюгова:
— За кого воюешь, дурачок? Они тебя все так же вот сдадут.
— Все равно пошлю, — запальчиво сказал Устюгов.
Самохин опустил брови.
— Вон.
На улице младший сержант догнал Новожилова и, с силой развернув за плечо, крикнул:
— Трус! Ты предал меня! Трус!
Новожилов схватил его за грудки, как недавно держал Чекмарева, и прошипел:
— Слушай, малохольный, не лезь ко мне. И не впутывай ни во что. Мне дембель уже вышел, не полезу я ни в какие заморочки. Меня дома мать-старуха ждет. И я доеду до нее, что бы ни случилось. Не лезь!
