Не добежав до крыльца метров пять, он перешел на строевой шаг, разбрызгивая грязь, приблизился, чеканя слова, отрапортовал:
— Товарищ подполковник, временные сборы строителей по вашему приказанию построены. Старший по сборам сержант Белоусов!
— Вольно… Вот что, Белоусов, — сказал Самохин, спускаясь на ступеньку, — за порядок, дисциплину, работу, за все отвечаешь лично. Если что не так — сразу ко мне. Хоть днем, хоть ночью. Все понял? — Самохин спустился к Белоусову еще на одну ступеньку и протянул руку: — Ну, успеха тебе, сынок.
Колонна партизан, вбивая в грязь подошвы, прошла мимо крыльца с прижатыми к бедрам руками и повернутыми к штабу лицами. Впереди шагал их командир, высоко задирая ноги и с обожанием глядя на комбата.
Самохин поправил фуражку, расстегнул китель и медленно пошел вдоль строя.
— Кто писал письмо? — спросил он. — Кто писал письмо, два шага вперед!
Вперед вышел Устюгов.
— Та-ак, — протянул Самохин и засунул руки в карманы галифе. — Кто это такой? — он вопросительно посмотрел на офицеров. — Кто это такой? — обратился комбат к багроволицему майору. Тот, принимая игру, дурашливо повел плечами. — Кто ты такой?! — громовым раскатом полетело в Устюгова. — Кто позволил вам, товарищ младший сержант, устраивать в воинской части демонстрацию?!
— Я не устра…
— Молчать! Я спрашиваю, кто позволил вам подстрекать личный состав к неподчинению командирам?! Молчать, я сказал! Вы знаете, как называются ваши вчерашние действия? Они называются «подрыв боеготовности воинского подразделения»! В военное время я мог бы без суда и следствия расстрелять вас, как паникера, — Самохин перевел дыхание и поманил пальцем. — Ко мне. — Устюгов подошел. Самохин протянул к его лицу красный кулачище и прорычал: — Здесь только я имею право решать. Только я! — Он оглянулся на багроволицего майора и, не меняя тона, спросил: — Где эти?
Тут же из строя вышли Хронический дежурный и прапорщик Чекмарев. Комбат поднялся на крыльцо и скомандовал им:
— Ко мне.
Лейтенант, вяло опустив плечи, стал медленно подниматься по ступенькам. Кривоногий, верткий Чекмарев опередил его и, залихватски тряхнув черным чубом, в два прыжка вскочил на крыльцо. Тут же он получил мощный удар левой и, теряя в воздухе фуражку, слетел в размешанную ногами жижу. Вскочил, не поднимая фуражки, замер — замер, любовно и преданно глядя на командира. Лейтенант громко ойкнул и, слегка присев, остановился. Сделал два шага. Потом еще один. Самохин раскрытой ладонью влепил ему в ухо, и Хронический дежурный полетел вслед за Чекмаревым.
