— Папа, скажи ему, что я пью сок по утрам, — попросила я.
— Принесите апельсиновый сок для девочки, — потребовал отец столь решительно, что официант бегом бросился исполнять поручение.
— Хорошо, — сказал Андрес. — Пей свой сок, гринга. Ну какой земледелец в этой стране начинает день с сока? Не думай, что всегда будешь получать желаемое. Жизнь с военным нелегка. Скоро сама узнаешь. А вы, дон Маркос, не забывайте, что она уже не ребенок и что за этим столом командую я.
Ответом ему было долгое молчание; которое нарушал лишь звон золотых браслетов Чофи.
— Ну так в чем дело? — спросил наконец Андрес. — Почему мы молчим, когда у нас такой праздник? Дети, ваша сестра вышла замуж, могли ли вы рассчитывать на такую удачу?
— Удачу? — ответила Тереса, известная своим острым язычком. — Да вы с ума сошли!
— Что ты сказала? — переспросил Андрес.
— Счастья вам и долгих лет жизни! — воскликнула Барбара, посыпая наши головы рисом.
— Счастья тебе, Кати! — повторяла она, продолжая сыпать рис мне на голову, а я провела ладонью по волосам, чтобы его стряхнуть. — Счастья вам! — с этими словами она порывисто обняла меня и стала целовать, пока мы обе не расплакались.
Мы были совершенно особенной парой, не похожей на остальные. В первое время после свадьбы мы всегда и везде ходили вместе.
Андрес любил демонстрировать меня своим друзьям и никогда на упускал случая обнять меня у них на глазах. Мы часто принимали его друзей в нашем доме номер 9 на Северной улице. Этот дом был слишком велик для двоих. Он находился в самом центре города, рядом с рынком, магазинами и домом моих родителей.
Я везде ходила пешком и никогда не оставалась одна.
По утрам мы совершали верховую прогулку; сначала садились в «форд» Андреса и добирались до Пласа-дель-Чарро, где держали лошадей. На другой же день после свадьбы Андрес купил для меня гнедую кобылу, которую звали Кошмар. Сам он ездил на жеребце по кличке Аль-Капоне.
Вставал Андрес с первыми лучами солнца и отдавал мне приказы, как солдату своего полка. Проснувшись, он уже больше ни на минуту не смыкал глаз. Потом он скакал и бегал вокруг кровати, повторяя речь о необходимости физических упражнений. Я же прикрывала глаза и лежала тихонько, думая о море или улыбках. Иногда я оставалась в постели столько времени, что Андрес возвращался из ванной, где запирался с газетой, и кричал:
— Вставай, лежебока! О чем ты опять задумалась? Жду тебя внизу. Считаю до трехсот; если не спустишься, я ухожу.
