Дорога вела через небольшой перелесок в несколько хилых деревьев, и все же угрюмые горные ели не позволяли разглядеть всадника, пока он из-за них не выскочил. Конь заржал болезненно и отрывисто. Животное споткнулось и остановилось. Всадник оглянулся, натянул вожжи, покрытые пеной и кровью, и спрыгнул на землю. Конь опустился на колени, качнулся и завалился на бок.
— Проклятие! — воскликнул всадник, отскакивая в сторону и выхватывая меч.
Певучий язык солнечного Дартана звучал в этих краях по меньшей мере странно. Но похоже, этот язык обладал магической силой, так как из-за поворота дороги, извивавшейся серпантином к северу, с грохотом вылетел могучий отряд. Судя по всему, человек не заметил их. Поглощенный погоней, он, с мечом наперевес, ждал своих преследователей. Они не заставили себя ждать. Несколько всадников в шлемах и серых накидках появились из-за деревьев. Человек принял боевую стойку, приготовившись отразить нападение, однако на лицах его преследователей отразилось недоумение. Люди придержали своих лошадей, вглядываясь в то, что находилось где-то там, за спиной хозяина павшей лошади. Он обернулся и радостно вскрикнул, отпрыгнув в сторону к каменной стене на обочине дороги.
Несколько десятков всадников промчались мимо, налетев на легионеров, спешно пытавшихся укрыться среди деревьев. Кто-то пронзительно завопил, несколько раз лязгнуло железо, снова вскрик — и стало тихо. Всадники спешились. Отряд был отлично вооружен, в кольчугах и с мечами; у каждого седла висел арбалет. Несколько человек, отбросив за спину серые и коричневые плащи, такие же, как у солдат, бросились к чудом уцелевшему путнику.
— В последний момент! — сказал Вилан, сделав шаг навстречу и убирая оружие в ножны.
— В последний! — крикнула Каренира. — Ради всех сил, ты что-нибудь умеешь, кроме как приводить меня в бешенство?! Герой, да?
— Не сердись на меня, ваше благородие…
— С ума можно съехать, — выпалила армектанка. — Что бы он ни делал, все время слышу одно и то же — "не сердись" да "не сердись"!
— Мне что, тоже не сердиться? — сухо спросил Басергор-Крагдоб. — Ты безрассудный человек, Вилан. Ведь это не ты должен был ехать в Рикс.
— Ваше благородие, — сказал дартанец, — я готов понести любое наказание, какое ты сочтешь справедливым. Я нарушил приказ. Но какое-то время я еще остаюсь на службе у его благородия Байлея. И буду брать на себя любую опасность, которая может угрожать Охотнице.
— Безрассудный ты человек, Вилан, — повторил разбойник.
