Мешок с золотом привел меня в чувство: в конце концов, что мне за дело до этой драки? Это не моя битва. Я торопливо стал искать другие мешки. Они были кожаные, прочные, рассчитанные на большой вес металла, и мне удалось собрать их все.
Битва переместилась в сторону, ярдов на тридцать-сорок, где собрались Дубан и его люди. Я не видел никого из финнведенцев, и, по правде сказать, они меня мало заботили.
Шаря вокруг в поисках последнего мешка, я в конце концов нашел его, но вместе с ним обнаружил чье-то лицо и вытянутую руку. В следующий миг хозяин их вскочил и бросился на меня, но я боднул его головой в лицо, ощутил, как у него хрустнул нос, а потом двинул кулаком, как проделывали это древние греки. Он упал, а я, нашарив свой меч, забрал его и отполз в кусты, прихватив с собой золото.
Битва яростно бушевала ещё несколько минут, пока я переводил дыхание, а потом все резко оборвалось, и послышался удаляющийся топот копыт.
Я сидел тихо. Поблизости кто-то стонал, но я не двигался. Во всей этой компании у меня не было друзей. Я был один. И еще, думал я, если это золото не попадет на галеру, не будет и свободы для Редуана и Азизы.
Одежда, которую я носил с такой гордостью, была испачкана грязью, кровью и зеленью от листьев, но я сам, кажется, не пострадал — чем обязан был более удаче, нежели боевому искусству.
Размышляя о золоте, я подумал, насколько легко было бы его спрятать, а когда уляжется неразбериха и все уберутся отсюда, найти брошенную лошадь и спокойно уехать с десятью тысячами динаров. Для меня в моем положении они составили бы поистине царское состояние, но это был вопрос самоуважения. И, конечно, была ещё Азиза.
Честь может оказаться довольно хлопотной штукой, но если уж она у тебя есть, то отбросить её не так легко.
Теперь мне придется самому, без помощи Дубана, вести переговоры об освобождении Азизы и Редуана.
Один из мешков был разрублен мечом. Я завязал его, как смог, и, отыскав среди опавших листьев несколько монет, рассовал по карманам. Потом с величайшей осторожностью стал пробираться через кусты и вниз по склону. Через несколько минут я уже оказался у кромки песка.
По другую сторону песчаной полосы море лизало берег пенистыми языками волн. Я услыхал поблизости движение — кто-то брел, спотыкаясь и чуть не падая. Я поспешно зарыл мешки с золотом и выпрямился, не выпуская из рук меча.
Это шел Эрик с одним из братьев. У него был сломан нос, один глаз заплыл и не открывался. Так вот кого, значит, я боднул головой в темноте! Поддерживая его раненого брата, мы втроем, пошатываясь, добрели до воды и стали кричать.
