Настроение на галере изменилось. Согласившись потребовать выкуп за пленников, команда была теперь начеку. На корме появились вооруженные люди, а другие расположились вдоль бортов. С этого мгновения стража будет оставаться на своих постах круглые сутки, пока мы не окажемся в безопасности, уйдя в море.
Чужой, таинственный берег искушал меня. Я взволнованно прислушивался к шепоту моря, набегающего на песок, к поскрипыванию корабля, к легкому пошлепыванию волн о борт, к размеренным ударам ходящих взад-вперед весел.
Какая участь ожидает меня здесь? Какие девушки будут соблазнять меня, смеяться надо мной и бросать меня? Какое счастье я могу здесь найти? Какую тайну? Среди чужой, благоуханной ночи я чувствовал, как поднимается во мне нетерпение, страстное стремление оказаться на берегу, побродить в одиночестве среди деревьев, окаймляющих песчаный берег…
На корму снова пришел Вальтер — вместе с Эриком, старшим из финнведенцев, Сервоном-галлом и другими.
Редуан стоял, Азиза рядом с ним. Вальтер угрожающе уставился на него, но пленник был не из таких, кого может запугать обыкновенный пират.
— Мы пошлем трех человек в Малагу, — сообщил ему Вальтер. — Если они не вернутся, ты будешь предан смерти, и девчонка тоже… через некоторое время…
Редуан снял с пальца кольцо.
— Твои люди останутся в живых, если поступят так, как я скажу, и если в Малаге они передадут это кольцо Хишаму ибн Башару. Пусть скажут ему, что я настаиваю на тайне и на немедленной уплате.
— Тайне?
— А ты что, хочешь, чтоб на тебя навалился десяток галер? Конечно, все должно остаться в секрете.
Вальтер принял такое объяснение, но меня оно заставило призадуматься. Мне казалось, что у Редуана была и другая причина сохранить тайну, какое-то соображение, связанное то ли с Азизой, то ли с ним самим.
— Ладно, говори, сколько ты хочешь получить.
Вальтер медлил, а я наблюдал за ним с раздражением и презрением. Мелкий человечишко, привыкший иметь дело с ничтожными суммами и никчемными людьми. Он представления не имел, какой выкуп запросить; не знали этого ни Эрик, ни Сервон.
— Я запрошу од… — толстяк, видимо, набрался наконец храбрости: — Я запрошу три тысячи динаров!
Цифра вырвалась у него почти непроизвольно: он был напуган собственной дерзостью.
Редуан отрывисто, раздраженно рассмеялся:
— Ты глупец и из меня хочешь сделать глупца! Ты думаешь, я какой-то презренный купчишка, что просишь за меня выкуп, как за раба?
У нас дома за выпивкой как-то шел разговор о выкупе…
