Значительное количество стоянок охотников несомненно принадлежат маори. Некоторые другие явно не их, а иных, ранних, мигрантов, не организованных «во флот», как маори. Жаль, что охотники не умели рисовать и не запечатлевали своих жертв на скалах, как бушмены. Так что наши знания о моа покоятся в прямом смысле слова на костях, найденных на островах. Предположительно птица могла достигать размера 3,5 м. Но скелет — не главное доказательство облика моа: представьте, какой археоптерикс получился бы у реконструкторов, имей они один скелет без перьев! Несколько перьев моа уцелели, но к каким именно видам они относились — неясно. Скорлупа яиц также не проясняет проблему: размер яиц не дает представления о параметрах самих птиц, их снесших. Как известно, яйца небольших киви очень крупные. С другой стороны, яйца крупных казуаров относительно невелики.
Известны следы и малых, и больших видов. Самые крупные похожи на отпечатки лап динозавров. Но есть определенная зависимость между размером следа и длиной шага, с одной стороны, и размерами птицы — с другой. И поэтому, по крайней мере, некоторые следы можно с уверенностью приписать тому или иному виду.
Закат эпохи моа труднообъясним. Ясно только, что, даже если бы никто не заселил острова до капитана Кука, эти птицы были бы крайне редки сегодня. Они медленно размножались, не умели летать и были не слишком сообразительными. Мозг двухметрового моа по размерам не превышал мозг голубя.
Находки останков показывают, что моа были привязаны к воде, большинство обитало возле болот. На Северном острове эти птицы исчезали, так как площадь лесов уменьшалась в результате вулканической активности. Специалисты по древней истории островов считают, что основной причиной вымирания моа были изменения климата, уменьшение площади открытых пространств.
Ученые попробовали определить возраст костей методом радиоуглеродного анализа. Замерили одну кость — 1300 лет! Но ученые не удовлетворились этим результатом. Дело в том, что замеренная кость принадлежала виду динорнис, а зоолог Р. Дафф, директор Кентерберийского музея, и его сотрудники всегда считали, что эти птицы вымерли очень рано и что маори встретили более поздних и приземистых эуриаптериксов.
Затем радиоуглеродный метод показал, что динорнис также жил и во времена прихода маори. Но особый интерес представляли изделия из кожи и перьев моа. У маори с Южного острова до сих пор много подобных вещей, и Дафф датирует их XVII и XVIII веками. Но это слишком маловероятно: ведь в Новой Зеландии климат влажный и органические вещества не могут храниться столь долго. Эти вещи происходят с Южного острова, с его самой южной кромки — того самого места, откуда дошли до нас рассказы о большой охоте на последних моа. Одна такая история известна по книге Уолтера Лоренса Баллера «История птиц Новой Зеландии», вышедшей в 1888 году: «Сэр Джордж Грэй рассказал мне, — писал Баллер, — что в 1868 году он был на островке Презервейшн и встретил там нескольких жителей, которые поведали ему о недавнем убийстве маленького моа, описали с чувством поимку 6 или 7 штук».
