. Иными словами, народы не могут произвольно выбирать для себя формы национального бытия и принципы государственного устройства. То и другое закладывается при формировании наций и остается неизменным в своих основах на всем протяжении существования. Все попытки насильственного изменения существующего строя чреваты страшными потрясениями и в конечном итоге обречены на неудачу.
Примером тому является Французская революция, по словам Орлова, «великая эпоха», «эпоха человека и разума». Человек в данном случае понимается как существо, наделенное эгоистическими страстями, а разум является синонимом ограниченных суждений. Человеку и разуму противопоставляются Бог и вера. Конец революции «также достоин того, чтобы быть отмеченным, – это рука Божья и времена веры». Как бы развивая положения Местра, Орлов проводит мысль: насколько человек ниже Бога, настолько разум ниже веры. Забвение этой истины привело к катастрофе, но «из глубины этой необъятной катастрофы возникает прекрасный урок для народов и королей». Пример Французской революции для Орлова, как и для Местра, чисто отрицательный. Он «дается для того, чтобы ему не следовать».
Более всего Орлова поразил пророческий пафос книги. «Вот что значит вести исследование путем Божественного умозрительного мышления: то, что для разума представляется лишь неясным выводом, становится откровением. Все объясняется, обо всем можно догадаться, когда восходишь к великой причине всего сущего, когда основываешься на ней». Он имеет в виду характерное для Местра противопоставление рационалистического знания, ограниченного лишь видимыми явлениями, и интуитивного проникновения в замысел Создателя. Если первое позволяет судить только о том, что уже свершилось, то второе дает возможность предвидеть будущее. Именно эта сторона «Рассуждений о Франции», по мнению Орлова, выделяет их из круга других произведений о революции. «Я исхожу из убеждения, что ваш труд – труд классический, изучать который можно беспрестанно; он является классическим, так как в нем содержится множество великих и глубоких идей».
События европейской политической жизни, происходившие после выхода в свет книги Местра, лишь подтвердили, как полагает Орлов, правоту его идей. «Какое великое подтверждение ваших принципов доставила история! Революция сконцентрировалась в одном человеке и пала вместе с ним; рука Божья освятила даже ошибки союзников; остолбенение, поразившее столь грозную и столь деятельную некогда нацию; король, которого никто в Париже не знал еще накануне нашего вступления; великий полководец, пораженный в самом своем искусстве; новое поколение, воспитанное в принципах новой династии; искусственно созданная аристократия, которая должна была служить ему главной поддержкой и которая первая покинула его; Церковь, утомленная и задыхающаяся от ударов, которые ей были нанесены; ее глава, опустившийся до того, что благословил узурпацию, а затем поднялся до величия мученичества; наиболее мощный ум, вооруженный самой мощной силой, тщетно служит тому, чтобы упрочить создание рук человеческих – вот картина, которую я хотел бы, чтобы вы набросали своим пером и которая стала бы явным доказательством провозглашенных вами принципов».
