. Оба они отмечали временный характер совпадения взглядов Орлова и Местра, подчеркивая, «что в дальнейшей своей деятельности Орлов эволюционировал влево»
[233]. И наконец, в 1963 г. французский оригинал письма и его русский перевод были опубликованы в академическом собрании сочинений М. Ф. Орлова, подготовленном С. Я. Боровым и М. И. Гиллельсоном. Опираясь на уже сложившуюся традицию восприятия этого письма, С. Я. Боровой писал: «Не следует забывать, что в данном случае мы имеем дело с ранним, незрелым произведением Орлова»
[234]. Не оспаривая подобную точку зрения по существу, отметим лишь, что оценочная характеристика не может избавить исследователя от анализа содержательной стороны документа и выяснения его места в процессе эволюции воззрений автора.
Итак, поводом для написания письма послужила уже упомянутая книга Местра «Рассуждения о Франции», которую автор дал для прочтения Орлову в конце 1814 г. Сам факт сближения этих людей кажется странным, и, если бы не письмо Орлова, его вполне можно было бы считать невозможным. Слишком многое разделяло 60-летнего сардинского посланника при петербургском дворе и 26-летнего генерала с богатым боевым опытом за плечами. Нелегкий жизненный путь Местра с извилистыми идейными блужданиями подходил к завершению. В прошлом савойский адвокат и сенатор, поклонник Вольтера и Руссо, масон и мистик, переживший в годы Французской революции тяжелое разочарование как в просветительских идеях, так и в тайных обществах, ставящих себе целью нравственное усовершенствование мира, теперь католический фанатик, живущий в Петербурге на положении полудипломата-полуиммигранта, Местр не видел в будущем светлых перспектив. Совершенно иная судьба была уготована М. Ф. Орлову. Богатство и знатность, расположение царя открывали перед ним возможности самой блестящей карьеры. Вместе с тем горячий патриотизм и ощущение собственной причастности к историческим событиям пробуждали в Орлове чувство личной ответственности за судьбы страны и заставляли его самостоятельно искать пути преобразования России.
И все-таки у Местра и Орлова были точки соприкосновения, обнаруживавшие более глубокую связь, нежели простое светское знакомство. Оба они, хотя и в разное время в разных странах учились у иезуитов. Связь с Орденом Иисуса Местр считал своей семейной традицией и гордился ею, как подлинный консерватор гордится незыблемостью общественных институтов. «Я ничто так не люблю, как дух семейственности, – писал Местр в 1816 г., спустя год после изгнания иезуитов из Петербурга и Москвы. – Мой дед любил иезуитов, мой отец их любил, моя величественная мать их любила, я их люблю, мой сын их любит, и его сын будет их любить»
